...А потом мы победили

Когда я в первый раз попробовала рассказать человеку из другой страны про события Майдана, я разрыдалась и в итоге ничего связно не смогла объяснить.

Когда, через почти четыре года, друзья-журналисты попросили поделиться воспоминаниями революции, я была рада, что это надо сделать в письменном виде, иначе я бы опять разревелась. Эмоции никуда не улеглись. 
*
Восемнадцатое февраля. Три эпизода одного бесконечного дня.
*
Раннее утро. Настроение боевое, задорное. Мы браво маршируем вверх по Институтской, провожаем восхищенными взглядами сотни Самообороны, поднимаемся к Мариинскому парку под Верховную Раду. Там нас уже поджидают силовики, к которым толпа нас прижимает практически вплотную: я поднимаю глаза вверх и вижу бесконечные ряды шлемов. В воздухе висит жуткое напряжение, подогреваемое барабанной дробью дубинок по щитам. Кажется, достаточно одной искры и всё полыхнет. И тут со стороны правоохранительных органов в нас летит граната. Не знаю какая – дымовая, звуковая, световая, я не успеваю присмотреться, потому что инстинктивно отскакиваю назад, толпа расступается, и мы с сестрой бежим оттуда. В голове пульсирует одна мысль: «Они первые! Они первые на нас напали!». 
*
Обед. После своего позорного побега, я отсиживаюсь на работе, читаю новости и покрываюсь холодным потом. В какой-то момент я понимаю, что не могу больше прятаться в офисе: я мчусь в ближайшую аптеку, скупаю лекарство и начинаю прорываться в центр города. Всё перекрыто, я на метро добираюсь до Арсенальной и двигаюсь к дому офицеров. Только почему-то туда, кроме меня, никто не идет, наоборот, мне навстречу начинают попадаться люди с окровавленными руками, разбитыми головами, они ускоряют шаг, многие бегут. Я зачем-то упорно прусь вперед против потока, сжимая в руках куль с бинтами и перекисью, и тут выхожу прямо на «Беркут»: они в связке двигаются на меня, в воздухе свистят пролетающие булыжники и бутылки. Второй раз за этот день я обращаюсь в бегство. Когда добегаю уже назад к Арсенальной, вижу десяток раненых людей. Рядом стоят скорые помощи, я стучусь им в окна, прошу оказать помощь майдановцам, но медики закрываются в машинах и поспешно уезжают. Что это за врачи? Как они могут так поступить? Меня хватает за рукав молодая женщина: «У тебя есть лекарства? Я медсестра». Я раскладываю свои покупки прямо на асфальте, и мы начинаем перевязывать ребят на ходу, время от времени перебегая на безопасное расстояние от наступающих «правоохранителей». 
*
Поздний вечер. Я стою возле палатки у Главпочтамта и оглядываюсь вокруг себя. Мы окружены огненной стеной, как в кино «3D». Апокалипсис сегодня. Слышно взрывы и глаза разъедает дым. Это война и мы в ловушке. Мы еще не знаем страшного слова «котел», но по сути это он и есть. Больше всего я боюсь за маму. Моя добрая красивая мама в элегантной шубке катает колеса для Самообороны и нельзя, просто нельзя, чтобы с ней что-то случилось…
Это была длинная ночь. И утро. И еще несколько дней.
А потом мы победили. 
*
Статья воспоминаний тут: https://maidanmonents.nashkiev.ua/

Olga Halchenko