Вернувшись с войны, многодетный боец АТО основал семейный бизнес по выращиванию клубники

Давно известно, что человек, пришедший с войны, отличается от того, кто там не был. Солдатам, которые лицом к лицу сталкивались с врагом, видели гибель товарищей и разрушение городов, трудно привыкнуть к мирной жизни и принять ее такой, какая она есть.

За время «гибридной» войны на Донбассе там побывали десятки тысяч украинских бойцов. Многие из них сегодня испытывают проблемы с адаптацией к жизни в тылу. И мы все обязаны помочь им пройти этот путь. Поэтому очень ценным является опыт тех солдат, которые смогли после боевых действий найти свое место в жизни. Одним из таких людей является Николай Стецькив — львовянин, отец четырех сыновей. В первые дни войны он записался в добровольцы и ушел на фронт. А после возвращения решил заняться бизнесом, основав небольшое семейное предприятие по выращиванию клубники. И особенно приятно то, что в этом ему помогло государство, предоставившее ветерану войны земельный участок и первоначальный капитал для основания своего дела.

Журналист «ФАКТОВ» встретился с Николаем Стецькивым и попросил его рассказать свою историю.

— Как вы оказались на фронте?

— Моя дорога на войну началась еще на Майдане. Я очень хотел принимать участие в борьбе за свободу. Поэтому каждый раз, когда в Киеве начиналось обострение, я спешно ехал туда, чтобы помочь ребятам выстоять. Но, пока добирался до столицы, ситуация успевала стабилизироваться. И через два-три дня я возвращался домой.

Конечно, когда на Майдане начались массовые расстрелы, сразу же рванул в Киев. Во Львове в те дни был огромный ажиотаж и просто невозможно было найти транспорт. Еле-еле удалось через знакомых пристроиться в бусик. Но я опять не успел. Пока доехали, уже все закончилось.

Вскоре начались события на Донбассе. И я пошел в военкомат, чтобы меня призвали в армию. Однако услышал отказ, поскольку являюсь отцом четверых несовершеннолетних детей. Сказали: «Иди отсюда. Воспитывай своих мальчишек, это стране нужнее». Оставались добровольческие части. Как раз тогда началось формирование на базе МВД батальона патрульно-постовой службы особого назначения «Львов». Туда меня взяли без проблем. И после полутора месяцев обучения мы отправились на восток.

— Каковы были первые впечатления от войны?

— Эта поездка меня поразила. Несмотря на то что мы были регулярной частью и двинули на фронт по приказу командования, вокруг царил хаос. До последнего не знали, куда едем.

— То есть вас погрузили в вагоны и повезли в неизвестном направлении?

— Никаких вагонов! Добирались автобусами «Богдан». И поскольку вместе с нами ехали все наши вещи, то автобусы были переполнены, из-за чего мы были лишены возможности быстро из них выскочить. На войну, конечно, так ездить нельзя. Но на тот момент в армии практически не было специальной военной техники.

— И куда же вас привезли?

— Мы очутились около оккупированного Лисичанска. Как раз накануне началась операция по его освобождению. Там в этот момент была полная неразбериха, и нам очень повезло, что вообще остались в живых. Когда автобусы подъехали к мосту через реку, мы встретили отряд нашей разведки, который велел нам ехать назад.

Позднее оказалось, что мост был заминирован и рядом находилась засада сепаратистов. Так что, если бы мы въехали на мост, то, скорее всего, были бы расстреляны, даже не успев выскочить из автобусов.

После этого нас направили в Станицу Луганскую, которая в тот момент еще не была полностью освобождена. Там мы участвовали в зачистках территории. Заодно выводили из подвалов местных жителей. Объясняли им, что украинская армия уже здесь и можно не бояться. Честно говоря, от общения с ними испытывали сложные ощущения. Многие люди говорили: «Какого черта вы сюда пришли?» Другие радовались нам, помогали, приносили еду.

— Вам пришлось участвовать в настоящих боевых действиях?

— Это было уже в третью ротацию — в январе 2015 года. Сепаратисты пробовали захватить Станицу Луганскую и соседнее Счастье. Начали массированные артиллерийские обстрелы. Пытались идти в наступление. Но на тот момент наша оборона уже была организована очень грамотно, и мы смогли дать им отпор. И не только отпор. Мы были полны желания идти вперед и, если надо, погибнуть за Украину. Спрашивали офицеров, почему не наступаем. Ведь, когда шли бои за Дебальцево, террористы бросили туда все силы. Луганск стоял почти пустой, и мы были готовы его освобождать. Но нам сказали ждать приказа. Конечно, испытали разочарование. После этого я решил уйти из батальона и вернуться домой.

— Как вас приняли «на гражданке»?

— Поначалу очень хорошо. Когда после первых ротаций мы приходили в государственные органы, нас чуть ли не хлебом-солью встречали. Чиновники добросовестно выполняли свою работу в соответствии с законом. Но длился их энтузиазм недолго. Вскоре я начал сталкиваться с обычными бюрократическими проволочками и несправедливостью. Статус участника боевых действий мне и моим товарищам оформляли целый год. И это, конечно, было очень обидно.

— Легко ли вам дался распорядок мирной жизни?

— С трудом. После войны у меня было обостренное чувство справедливости. Я не мог понять, почему все так.

— Что именно?

— Там, на востоке, война. А здесь люди веселятся, гуляют, пьянствуют. В госучреждениях — бюрократия. Все это бросается в глаза. И в какой-то момент начинаешь думать: может быть, нужно притянуть войну сюда? Чтобы люди поняли, что это такое. Чтобы начали ценить жизнь, свою и чужую, элементарные вещи, которых они обычно не замечают: свои неразрушенные дома, дороги, магазины… Чтобы узнали, что такое жить в постоянном страхе, когда ты слышишь выстрелы и все время думаешь: попадет снаряд в твой дом или пролетит мимо.

В зоне АТО я познакомился с одной семьей — мужем и женой. Они долго держались за свой дом. Но в конце концов поняли: нужно уезжать. Во дворе уже стояла машина, все вещи были упакованы. Собирались утром тронуться в путь. Но в последнюю ночь в их дом попал снаряд. Погибли оба. Мы потом по частям вытаскивали их тела из развалин.

И вот, увидев все это, ты приезжаешь домой и просто отказываешься понимать, почему люди так живут.

— Случалось встревать в драки?

— Бывало… Как-то на детской площадке двое пьяных хулиганов забрали мяч у моих мальчишек и не хотели отдать по-хорошему. Я разнервничался и просто отключился. Через некоторое время очнулся и вижу, что жена и дети пытаются оттащить меня от этих пьяниц. Если бы не они, не знаю, когда остановился бы.

Со многими соседями рассорился. Не могу видеть, как они курят, пьют на детской площадке или в подъезде. Я и раньше, до войны, просил одного соседа, чтобы не дымил на лестнице. Разъяснял, мол, закон не разрешает курить в общественных местах. Но это никак на него не влияло. Через пару дней после возвращения с ротации я снова его встречаю в подъезде с сигаретой. Говорю: «Я приехал с войны. Моя психика нарушена. Могу не сдержаться и тебя отлупить». И, знаете, когда я с ним заговорил таким языком, он вдруг все понял и курение в подъезде прекратилось.

— Вы и сейчас остро реагируете?

— Теперь уже меньше.

— Что помогло?

— В первую очередь, конечно, жена и дети. Благодаря им я смог приспособиться. В конце концов, дети — это смысл жизни. И ради них чего только не сделаешь! А еще помогли знакомые — старшие люди с большим жизненным опытом. Мы прежде не очень тесно общались. Но, узнав о том, что я пришел с войны, они стали приглашать меня. Выслушивали рассказы, давали советы и постепенно приучили к мысли, что нужно как-то выстраивать свою мирную жизнь. И не делать сейчас того, что я хотел. Время постепенно вылечит.

— А что вы хотели делать?

— Глупости.

— Взорвать городской совет?

— Это как минимум. И мне в тот момент совершенно не жалко было бы депутатов и чиновников, которые делят деньги, подписывают документы… Сколько человеческих жизней они поломали своими подписями!

Но со временем я успокоился и перестал вынашивать кровожадные планы. И даже работаю сейчас в управлении семьи, молодежи и спорта Львовского горсовета.

— Как вы туда попали?

— Я настойчиво добивался, чтобы у меня во дворе построили детскую площадку. Заметив мою активность, чиновники предложили заняться этим профессионально. И я решил, что это хорошая возможность понять изнутри, как работает власть, и сделать что-то хорошее для города. Сегодня организовываю строительство детских спортивных объектов во Львове.

— А как же клубника?

— Ягодой занимаюсь в свободное время.

*По словам Николая, вернуться к мирной жизни после АТО ему помогли прежде всего жена и дети

— Когда вы брали участок, то уже планировали, что будете выращивать клубнику?

— Нет. Тогда я просто решил: раз дают, надо взять. Применение потом найдется. А когда демобилизовался и стал искать работу, то обнаружил, что в центре занятости есть программа поддержки безработных для открытия собственного дела. Заключается она в том, что государство может сразу выплатить человеку всю сумму пособия, полагающуюся ему на год. Эти деньги должны стать начальным капиталом для бизнеса. Но чтобы получить их, необходимо закончить курсы, составить бизнес-план и защитить его. Вот мы с моей супругой Иванной и решили попробовать начать свое дело.

— Почему же вдруг клубника? Вы же городские жители.

— У нас неподалеку от дома есть небольшой участочек — около сотки. Родственники выделили. Мы там посадили клубнику для себя. То, что не съедаем, замораживаем на зиму.

И вот когда начали размышлять, чем же заняться, Иванка вдруг говорит: «Давай ничего нового не придумывать. Мы же умеем выращивать клубнику, и участок у нас теперь есть…»

Почему бы и нет? Исследовали вопрос и пришли к выводу, что дело выгодное. Решили выращивать ягоды органическим способом. То есть без использования каких-либо химикатов и минеральных удобрений. Поставили перед собой задачу — вырастить ягоду, которая будет иметь такой же вкус, как и та, с бабушкиной грядки, которую мы все помним с детства.

Написали бизнес-план, он был одобрен. Получив деньги, уже осенью посадили первую тысячу клубничных саженцев.

— И действительно не пользуетесь химией?

— Не только химией. Мы даже навоза не применяем в качестве удобрения.

— Чем же вы собираетесь поддерживать плодородие?

— Для этого существует севооборот. Половину участка засаживаем клубникой, а другую — обогащающими грунт травами: горчицей, люпином и так далее. Через пару лет на «отдыхающий» участок посадим клубнику, а нынешние грядки засеем травой.

— Продавать ягоды как будете?

— Сейчас у нас только тысяча молодых саженцев. Поэтому в нынешнем году урожай ожидается небольшой — до 200 килограммов. И он практически весь уже реализован. Я разместил в «Фейсбуке» информацию о моей технологии, фотографии первых ягод. И люди заказывают. Кто килограмм, кто — два, а кто — и пару ведер. Так что спрос сегодня превышает предложение.

У нас действительно получился органический продукт. Люди, которые пробуют эту клубнику, говорят, что она напоминает им детство.

В следующем году планируем посадить еще две тысячи саженцев и собрать уже около тонны ягод. Вот тогда отдадим ее в магазин.

— Десять соток — достаточная площадь, чтобы обеспечивать семью?

— Многие люди уверены, что бизнес можно вести только на сотнях гектаров. Мои же подсчеты показывают, что если правильно все организовать и применять современные технологии, то десять соток вполне способны дать нормальную прибыль, позволяющую семье прожить год.

На таком участке можно разместить четыре тысячи саженцев. Каждый из них на второй год плодоношения способен дать килограмм ягод. Это 4 тонны клубники. Продав их хотя бы по 25 гривен за килограмм, получаем 100 тысяч гривен. А если учесть, что органическая клубника стоит дороже…

— Так что, вы намерены ограничиться своими десятью сотками?

— Сейчас трудно об этом говорить. Дай нам Бог сначала освоить этот участок. Если все пойдет хорошо, то мой сосед и боевой товарищ готов сдать мне в аренду и свои десять соток. В будущем, может быть, еще арендуем какие-то участки. Но в любом случае мы не собираемся становиться крупным промышленным производителем. О площади больше гектара даже не мечтаем.