Россия — всего лишь Бангладеш с ракетами

Будучи еще ребенком, я бежала сперва от нацистов, а затем от коммунистов из Чехословакии. Мне знакомы чувства беженцев. 

Мы должны видеть в беженцах людей, попытаться посмотреть на мир их глазами и понять, насколько тяжело принимается решение покинуть родину, чтобы тебя уважали и не унижали твое достоинство в другой стране. Мы все живем приятной жизнью. Почему же не помочь?

США не могут объяснять другим государствам, что нужно делать, если они не будут больше принимать беженцев. Я часто летала над США. Мы — большая страна, у нас много места. Когда мы в 1948 году прибыли в Америку, люди были нам рады. Они спрашивали: "Чем мы можем вам помочь, когда вы станете гражданами США?" И это отличало Америку от многих других государств.

Международная система в большинстве случаев дает сбой. Каждый думал, что этот кризис просто исчезнет сам собой. Агентства ООН и ЕС действовали так, будто при регистрации беженцев они все еще пишут старомодными авторучками, хотя у них компьютеры.

В качестве общей платформы себя могла бы предложить ООН. Однако большой саммит по вопросу беженцев намечен лишь на сентябрь. И это непонятно. Есть же комиссар ООН по вопросам беженцев; я не знаю, что там не так. У нас ведь есть системы, которые должны были справиться с подобным кризисом.

Я сильно обеспокоена тем, что  США отказываются от своей традиционной открытости для других. Демагоги везде пытаются воспользоваться ситуацией. Мне не хватает слов, когда кто-то, как Дональд Трамп (Donald Trump) (кандидат в президенты от партии республиканцев. — прим. ред.), требует возведения стен. Я все еще в достаточной степени дипломат для того, чтобы не критиковать свою родину за границей. Но наша система, сотрудничество между президентом и конгрессом в последнее время не работали. Поэтому забуксовала и реформа политики иммиграции.

Мне тяжело объяснить феномен Трампа. Я могу лишь сказать, что республиканцы сами породили эту злобу и разочарование. Политики "Чайной партии" избирались, чтобы совсем ничего не делать. И такое блокирование инициативы подготовило почву для таких звезд телевизионных реалити-шоу, как Трамп. Трамп дает быстрые ответы, не размышляя особо над их смыслом.

Со стороны демократов это же можно сказать и о кандидате Берни Сандерсе (Bernie Sanders), чья позиция привлекает интерес многих озлобившихся представителей молодежи. Сандерс — не мой кандидат, но он более честный человек, чем Трамп.

Американская демократия в кризисе? Уже Китай начинает позволять себе язвительные комментарии о том, что США блокируют сами себя и ничего более не контролируют. Это смешно. Я всегда охотней жила бы в США, чем на пару минут стала бы гражданином Китая, который не может сказать, чего он хочет и даже не может жить там, где хочет. У китайской системы — большие проблемы, поскольку она не дает хода инновациям. Американская система не в кризисе, она искусственно блокируется парой людей и сама себя исправит.

Я до января 2001 года была госсекретарем США. Насколько мир изменился с тех пор?  Девяностые годы были примечательной эпохой. После падения берлинской стены Центральная Европа с эйфорией смотрела в будущее. Я очень горжусь расширением НАТО. И мы использовали западные силы, чтобы помочь людям на Балканах.

США видели себя нацией, необходимой для того, чтобы творить добро в отдельных местах Земли. "Необходимой" означает, что мы должны действовать не в одиночку,  а оставаться в русле международных интересов. Есть две важных тенденции — с позитивным и негативным эффектами. Глобализация позволила нам активней  вступать в контакт друг с другом, но она безлика. И поэтому у многих возникло чувство, что потеряна собственная идентичность, и они начали вновь апеллировать к идентичности этнической, религиозной или национальной. Это неплохо, пока сосед не станет врагом. Но национализм — это очень опасная сила. Во-вторых — и вследствие появления новых коммуникационных технологий — исчезает доверие к общественным институтам. Национальные правительства частично не работают. Тем большей трагедией предстает то, что происходит с ЕС.

Потому что ЕС распадается из-за гипернационализма. Если бы Жан Монне (Jean Monnet) сегодня появился в Брюсселе, он спросил бы: что с вами со всеми? ЕС стоит на одной ноге, у него нет фискальной политики. При возникновении экономических проблем в ту же минуту обвинения сыплются в адрес соседних государств. Венгры — хуже других. Они вдруг забыли, насколько зависимы они сами были в 1956 году, как беженцы зависят от помощи других. Большинство людей в Европе хочет помочь беженцам. Правительства часто оказываются большими эгоистами, чем сами граждане.

Граждане тоже хотят порядка. Их нервирует, когда они видят, как беженцы массированно, как придется, без регистрации пересекают границу. Но им также не понравится, если те спокойно будут проходить через проходную Евросоюза на таможне. Я ненавижу читать лекции европейцам. Однако концепция Шенгена, открытых границ и рынка великолепна. В США каждый родом откуда-нибудь, люди гордятся тем, что они — другие. В Европе царит чувство, что государства основывались на базе национальной идентичности. Поэтому нелегко отказаться от суверенитета. Из-за экономической турбулентности вернулся раскол Европы между Севером и Югом, между Востоком и Западом.

Мы должны понимать: ни один президент не выйдет на трибуну с пустым подносом. Билл Клинтон (Bill Clinton) выиграл выборы после периода "Рейган-Буш" (Reagan-Bush), потому что недостаточно внимания уделялось внутренней политике. Однако и он, и я знали, что США должны оставаться в русле международных интересов. Формула необходимой нации была ориентирована на американский народ, чтобы он понимал, что США не могут дистанцироваться от мира. Когда Джордж Буш (George W. Bush) вступил в должность, он хотел — как это часто происходит при смене власти в США — сделать все по-другому. А потом наступило 11 сентября 2011 года. Я поддержала войну в Афганистане всем сердцем, так как атаки на США планировались в Афганистане. Затем правительство Буша форсировало вторжение в Ирак. Это было величайшей ошибкой. В свете этого президентом стал Барак Обама (Barack Obama), с обещанием вывести войска из Афганистана и Ирака. Американцы устали от войны. Поэтому нынче царит точка зрения: пусть другие делают больше.

Но другие ничего не делают. У нас настоящая проблема в распределении усилий. В мире есть проблемы, решение которых требует усилий более чем одной страны. США не хотят быть полицией мира. Мы — не империалистическая страна.

Только пять стран НАТО осуществляют необходимые платежи в бюджет организации. Я не верю в поражение США. Но нам нужно больше стран, с которыми мы могли бы сотрудничать. Мы приветствовали бы, если бы Китай поддерживал нас в различных частях земного шара. Мир невероятно сложен. Мы, например, сотрудничали с русскими при уничтожении сирийского химического оружия. США не могут и не хотят делать все это в одиночку. Тем не менее изоляционисты у нас в стране говорят: никто нам не поможет, так что лучше позаботимся о себе сами. Но невозможно в XXI веке заботиться только о себе.

Я выступала бы за создание защитных зон в Сирии. Госсекретарь Клинтон (Clinton) также это предлагала. Но создать такие зоны намного сложней, чем многие думают. Мы попробовали сделать это в Боснии. Тогда возник вопрос: они действительно хорошо защищены, и от кого? Кто берет на себя защиту, и где сооружать защитные зоны? Но я думаю, люди предпочитают жить в собственной стране, чем бежать.

В случае с Ливией англичане и французы взяли на себя инициативу в Совете безопасности ООН, американцы присоединились к ним. Никто не был готов к последствиям интервенции. Проблема в том, что мировое сообщество всегда должно рассчитывать на длительность акций. Мы все слишком нетерпеливы.

Россия также почувствовала себя обманутой в вопросе с Ливией.  Мне надоело, что для России всегда ищут оправдания. Россия — страна, которая сама провоцирует, а потом чувствует себя обиженной. Россия прошла кризис идентичности: я никогда не забуду, как однажды, в 90-х годах, под Москвой один человек сказал мне: "Мне так стыдно. Мы были супердержавой, а теперь мы Бангладеш с ракетами". Путин воспользовался этим и объявил: "Я подниму Россию с колен и верну ей ее величие".

Он умный, но действительно злой человек. Офицер КГБ, который хочет осуществлять контроль и думает, что все сговорились против России. Это не так. У Путина были плохие карты, но играл он ими удачно. По крайней мере, в какой-то момент. Я думаю, его цель в том, чтобы подорвать ЕС и расколоть его. Он хочет исчезновения НАТО из его сферы влияния.

Опасения стран Балтии перед Путиным оправданы. И именно — в силу метода ассиметричного ведения войны, которым пользуются русские. По крайней мере, Путин достиг своей цели поднять Россию с колен. Войдя впервые с 1945 года в другую страну Европы и аннексировав ее часть: Крым в Украине. И вышел при этом сухим из воды. Этого ему нельзя было позволять.

У Путина вначале были и экономические успехи. Из-за высоких цен на нефть, которых больше нет. Путин воззвал к национализму, чтобы отвлечь русских от осознания того, что их страна — всего лишь Бангладеш с ракетами.

Путин вторгся в Сирию лишь для того, чтобы отвлечь внимание от Украины и снова усилить влияние на Ближнем Востоке. Для него прежде всего было важно продемонстрировать мощь России. Но позвольте констатировать: У США нет проблем с Россией, пока она не оккупирует другие государства.

Хиллари Клинтон (Hillary Clinton)  уже много говорила о своей позиции по Сирии. Ее внешнеполитическое видение вращается вокруг термина "Умная сила" ("Smart Power"), комбинации дипломатии, культурной и экономической поддержки, социальных средств и военной силы. Она — хороший друг, и я поддерживаю ее. У нее больше опыта, чем у любого другого кандидата, который когда-либо боролся за пост президента, — не только в качестве первой леди, но и сенатора, когда она много контактировала с Пентагоном, и, наконец, на посту госсекретаря.

Но ей так трудно справиться с  Берни Сандерсом. Это связано с тем, что она уже давно в "полит-бизнесе". И будем откровенны: дело еще в том, что она — женщина. Многие утверждают, что она говорит слишком громко, при этом мужчины — настоящие мачо — говорят громче. Сейчас странное время. В 2008 году Обама воплощал собой поворот в политике. Берни Сандерс апеллирует к тем же, у которых злость внутри.

СМИ говорят, что американцы не любят Хилари Клинтон. Именно СМИ в нынешней предвыборной борьбе играют своеобразную роль. И это меня печалит. СМИ сделали Трампа тем, что он есть. Они любят предвыборную гонку, работающую, как скачки. И если Хиллари победит, люди скажут: "Почему она, собственно, не победила с огромным отрывом, как это все прогнозировали?"

Я сделала промах, когда сказали в ходе предвыборной борьбы: "Для женщин, не поддерживающих друг друга, есть особое место в аду". Оно и правда есть. Я совершила ошибку, когда сказала это в связи с выборами. В системе недостаточно женщин. Я большую часть времени пытаюсь выяснить, чем я могу помочь женщинам. Женщины составляют больше половины человечества, и это распыление ресурсов, когда женщины экономически и политически не участвуют в осуществлении власти.

Мадлен Олбрайт