Там, за шлагбаумом...

В мае 2016 года я стояла у шлагбаума на контрольно-пропускном пункте “Золотое”. По ту сторону шлагбаума, два года назад, территорию стали называть “ЛНР”. Контрольно-пропускной пункт “Золотое” закрыт. О пропуске людей не смогли договориться.

Город Первомайск там, за шлагбаумом. Его даже можно увидеть, но к нему нельзя ни добежать, ни доехать. Нашу землю перечеркнули невидимой демаркационной линией и переступить ее нельзя. Город на чужой стороне. И только небо одно на всех.

Прямое попадание

Первомайск, небольшой городок с населением 68 тысяч человек, в июле 2014 года оказался на линии огня. Артиллерия лупила с небольшими передышками на ночной отдых. Некоторые кварталы были полностью уничтожены обстрелами. В августе было особенно тяжело. Больница, единственная в городе, была разрушена. И только тогда, в августе, Ирина сказала мужу: “Ладно, уедем ненадолго к родственникам. Много вещей брать не будем”. Обошла свою квартиру, сияющую побелкой и новыми обоями, такую уютную после ремонта, отключила газ, воду, электричество. Присела на дорожку и, прихватив небольшую сумку, в домашних тапочках пошла к машине. Ехать недалеко. До Северодонецка рукой подать – всего 43 километра. О том, как они добирались до родственников, Ирина не рассказывает. Только сказала, что было очень страшно.

– Уезжали на несколько дней, – говорит она, волнуясь, – а теперь нам уже некуда возвращаться. Хотите посмотреть, какая у меня была квартира? – она торопливо листает в телефоне фотографии — и рассказывает о том, как сама придумывала дизайн гостиной и кухни, подбирала обои и линолеум. Квартиры у нее больше нет. Дом снесен начисто. Прямое попадание.

Домой... в гости

Некоторое время Ирина с мужем пожили у родственников, потом гостили у друзей в Херсоне. Но делить несколько десятков квадратных метров с другими семьями, у которых свои привычки, традиции, очень сложно. И Ирина приняла нелегкое решение вернуться  домой. То есть не домой – его уже больше не было, а перебраться поближе к нему. А там, может быть, когда-нибудь, вернуться в свой родной город Первомайск.

Она рассказывает мне о событиях 2014 года, и голос ее спокоен и сух, взгляд застыл и сконцентрировался на невидимой собеседнику точке, будто смотрит она внутрь себя и никак не может понять, почему именно в ее жизнь ворвалась война:

“Это все наш мэр Борис Бабий и его бандюги, так сказать, добровольная народная дружина. Он вывесил русский флаг, бегал вокруг него с ружбайкой, отгонял всех, чтобы не сняли. Да никто и не пикнул. Все по домам сидели. А потом он развил бурную деятельность, организовал тот самый референдум. Явку обеспечивали его подручные. Говорят, 75 процентов пришло. Мы не ходили. Май прожили более или менее нормально. В городе все работало: и магазины, и банки. И контора моя работала. Я – бухгалтер. Маршрут один: работа – дом. В город почти не выходила, да и зачем мне, в моем возрасте (Ирине 53 года) по улицам шастать.  Там казаки Козицына пошаливали, а к ним уголовнички подтягивались. За водку и сигареты отказывались платить, на заправках бесплатно требовали бензин.  Но напряжение как-то нарастало. Это чувствовалось. По распоряжению мэра начали готовить бомбоубежища, в подвалах освещение проводили. До 22 июля в Первомайске не было паники. Даже банкоматы работали. Люди пенсии получали. Ну самые осторожные или те, кто знал что-то, уезжали. А мы сидели.

Мэром стал рецидивист

Началось все очень быстро. Внезапно закрылись магазины, рынок, аптеки, банки. Начался хаос и неразбериха. У нас уплотненная застройка высоток, в основном панельки. Одно попадание – и дом складывается. В периоды между обстрелами люди уезжали, кто на автобусах, кто на своем личном транспорте. Мы с мужем тоже решили уехать. Планировали ненадолго. Выяснилось –  неизвестно насколько.

Я переписываюсь со своими земляками в социальных сетях, читаю все, что касается Первомайска, ищу любые новости о моем городе. И каждый раз говорю мужу – хорошо, что мы уехали, не выдержали бы этого ужаса. Вот соседка моя писала: “В Первомайске мародеров было полно. Разграбили все банкоматы, магазины, машины и автобусы поотжимали, даже предприятия грабили – подъемные краны, грузовики, буровые установки утащили. Скажешь что-то не то – в подвал посадят. Старого мэра сместили, он бежал и вместо него в Первомайске стал править Евгений Ищенко. Рецидивист-уголовник. Отбывал два срока: первый раз за убийство, а второй – за мошенничество и грабежи. Общий срок судимости – 20 лет. По второй статье вместе с ним проходила его подельница Ольга Голодок. Он на ней женился и она стала Ольга Ищенко. Тогда ему дали 5 лет, ей 4 года условно. Потом этого Ищенко убили. Его жена Ольга стала  мэром Первомайска.  Сейчас нового какого-то мэра назначили. Сейчас в городе от силы десять тысяч человек. Машин и прохожих – мало. Пустые улицы, разбитые снарядами больница, церковь. Газа нет, воды нет, что с нами будет – неизвестно”.

Люди привыкают ко всему. Адаптируются к жизни в самых, казалось бы, нечеловеческих условиях, Там, в Первомайске, остались не только старики, живут и семьи с детьми. Какая-то непонятная, как туман, идет там жизнь, где охотно вспоминают прошлое, осторожно проживают настоящее и стараются не думать о будущем. И город за линией размежевания, в полном неведении относительно своей судьбы, дрейфует к новой весне.

А всего лишь в 43 километрах от Первомайска, на улицах Северодонецка, кипит жизнь, в кафе сидят люди, по улицам гуляют мамы с колясочками, а в городском  дворце культуры идут спектакли Луганского академического   музыкально-драматического театра. Ирина любит гулять по городу, хотя ей катастрофически не хватает на это времени. Нужно много работать, чтобы оплатить съемную квартиру. В Северодонецке квартиры дороги. Многие луганчане, бежавшие из своих домов, решили обосноваться неподалеку. А еще тут очень много организаций , миссий, административных учреждений  – помещений не хватает на всех. По специальности Ирина устроиться не смогла – бухгалтеров тут переизбыток. Но вспомнила, что она умеет шить, и именно это свое умение может предложить на рынке труда.

Помогли американские волонтеры, которые всем желающим самостоятельно обеспечить себя работой, кто смог толково объяснить свою бизнес-идею, выдали по 500 долларов. Ирине этого хватило, чтобы купить хорошую швейную машинку и начать свое дело. Теперь у нее много заказов, и им с мужем вполне хватает на относительно безбедную жизнь. Ирина часто звонит друзьям в Херсон и рассказывает о своих делах. Говорит, стала местной телезвездой – ее часто снимают, на ее примере показывают другим, как можно использовать свои умения и обеспечить себя, Она с удовольствием ходит на встречи и убеждает таких же, как и она, людей, которых у нас стыдливо называют внутренне перемещенными лицами, не бояться и смело осваивать новое, возможно, непривычное для них дело. И поддерживает тех, кто рискнул влезть в малый бизнес.

Так, например, Сергея, который бежал из Донецка. Молодой 25-летний парень решил ремонтировать холодильники и холодильные установки. Ему помогли с приобретение оборудования и он теперь может даже отправлять деньги своим родителям, оставшимся в Донецке. Пожилые люди остались там, испугались переезда на новое место, но им катастрофически не хватает денег на жизнь. Сын им помогает.

Сергей, Ирина и такие же, как и они, согнанные со своих любимых мест войной, потерявшие свои дома и города, часто собираются вместе. Им есть о чем поговорить, что вспомнить, и подумать над вопросами “Кто виноват?” и “Что делать?”.

Мы познакомились с Ириной в Северодонецке. Она узнала, что я из Херсона, подошла и стала расспрашивать о городе и своих знакомых. И была в этой немолодой и столько перенесшей женщине такая внутренняя сила и энергия, что захотелось узнать о ней немного побольше. Мы пили кофе в небольшом кафе на рынке Северодонецка, рядом Сергей чинил витрину-холодильник и иногда подключался к нашему разговору. Она рассказала мне свою историю, а потом показала самое дорогое, что осталось у нее от довоенной жизни – фотографии квартиры в телефоне. “Посмотрите, правда, она была красивой?”

Там, за шлагбаумом, родина

Мы часто созваниваемся и она рассказывает о своих делах. Была в театре на премьере спектакля, который поставил наш херсонский режиссер Сергей Павлюк. Ей очень нравится Херсон, она любит сюда приезжать, и увозит  отсюда наши знаменитые помидоры и перец. Ей предлагали здесь остаться – для таких всегда работа найдется, даже по специальности. Но она возвращается, потому что там, за шлагбаумом КПП “Золотое” ее город. И был ее дом. Только его больше нет, а есть съемная квартира и стрекот швейной машинки, когда при свете настольной лампы она подрубает белую простыню. А еще есть надежда, что когда-нибудь она будет шить простыни и для своего дома.

P.S. Юридическую консультацию переселенцы могут получить по адресу: Херсон, ул. Фрунзе, 2, оф. 19. Дни приема: вторник, четверг с 10.00 до 15.00. Предварительная запись по тел. (0552) 49 60 03.

За психологической помощью можно обращаться в Благотворительный фонд "Дерево жизни" к психологу Андрею Калите по адресу: г. Херсон, ул. Перекопская, 3, 050-418-10-01

Публикация подготовлена в рамках проекта “Строим Херсонщину вместе”  при поддержке Black Sea Trust и немецкого Фонда Маршалла. Мнения авторов публикаций не обязательно совпадают с точкой зрения Black Sea Trust, немецкого Фонда Маршалла или их партнеров.