Калибровка и выбраковка

Ну вот, теперь понятно - настали и у нас новые прекрасные времена. Куриный олигарх Юрий Косюк (компания "Мироновський хлібопродукт"), проживающий, как говорят, в основном на атлантической яхте и в журнале Forbes, недавно на каком-то форуме поделился технологией своего "культурного" обогащения.

Он отметил, что исследования доказали, что счастливые люди более высокопродуктивны.

По его словам, с несчастными плотно работают психологи и сотрудники HR, пытаясь что-то предложить этим людям, для исправления ситуации, но в случае отсутствия изменений этих людей заменяют.

В переводе на человеческий это значит: если ты, будучи на работе под пристальным наблюдением камер, не улыбаешься, ты не продуктивен; с тобой "поработают" и, скорее всего, тебя заменят, как испорченную деталь машины. Отбракуют.

Интересно бы, конечно, узнать, что предлагается психологами компании "несчастливым" работникам "для исправления ситуации". Неужели акции на часть собственности предприятия? Но сам по себе этот факт имеет диагностический характер.

Как лабораторный анализ крови показывает состояние здоровья больного, так в этом случае философский анализ показывает уровень кризисного состояния нашего социального организма на определённом историческом этапе. Важнейший аспект этого кризиса: проблема эксплуатации человека в условиях сложившегося мафиозно-олигархического режима.

Ведь в чём здесь проблема? Человек на предприятиях олигарха каждую секунду, как продуктивное домашнее животное, отслеживается камерами во время работы с одной целью - чтобы получить от него больше прибыли. Точно так и с этой же целью, например, к уху коровы прикрепляется датчик, который посылает информацию в компьютер фермера, чтобы - с учетом её "эмоционального состояния" - фермер мог своевременно регулировать кормление и доение коровы. При падении же надоя по каким-либо причинам (и "в случае отсутствия изменений") бурёнку "заменяют" - отбраковывают и отправляют на мясокомбинат.

Эффективность производства превыше всего. Человек - средство для достижения эффективности и богатства "счастливых" обладателей капитала.

Вот почему наши записные либеральные экономисты и апологеты философии Laissez-faire - принципа минимизации вмешательства государства в экономику - даже профсоюзы рассматривают как архаичный пережиток "совка", мешающий экономическому росту. В самом деле, зачем Косюку или Ахметову профсоюз? Уж мы-то знаем, какова судьба независимых прфсоюзов была до войны на шахтах компании Ахметова в Донбассе.

Вот почему вся наша правящая верхушка, представляющая олигархию, в основе своей экономической политики рассматривает лишь одно условие/измерение роста - отношение "государство - бизнес". Наёмный работник её интересует только в смысле его "продуктивного доения". "Отбракованные" работники и вышедшие на пенсию - нерентабельны и медленно (быстро - неприлично, не то время, да и опасно) утилизируются с помощью "реформ".

Но еще Аристотель считал, что человек не экономическое, а общественное животное. Он стремится обесппечить не столько свои материальные интересы, сколько достичь социального благосостояния, общественного положения, авторитета и уважения окружающих. Его состояние "счастья" зависит от его социального статуса, от того, насколько он хозяин своего положения и благополучия.

Выстраивание производственных и социальных отношений под властью косюков-ахметовых, которые на свои миллиарды формируют и содержат правительство гройсманов, - отношений, когда человек труда превращается в товар и оценивается только по критерию его потребительной стоимости, - ничего нового не представляет. Такое в истории уже было, и не раз. И всегда заканчивалось кризисом и катастрофой.

Так, в условиях глобального кризиса в первой половине прошлого столетия фашизм установился в Венгрии, Болгарии, Испании, Италии, Португалии, Германии, Румынии. Но фашизм не затронул в такой мере Англию, Францию, Голландию. Почему?

Потому что, как показал Карл Поланьи, в странах, павших под напором фашистской идеологии, формирование капиталистических рыночных отношений при переходе от аграрной цивилизации к промышленной, не сопровождалось защитой гражданских свобод со стороны государства.

Там, где рыночная стихия и коммерциализация общества не уравновешивалась защитными социальными и политическими институтами, основная масса населения не смогла встроиться в рыночную экономику без утраты экзистенциальных оснований личности. И потому, скажем, в Германии, где кризис "отбраковал" миллионы трудящихся, фашизм пустил корни. А в Англии или Голландии была более благоприятная ситуация, и там фашистская идеология была экзотикой среди маргиналов.

Сколько в Украине сейчас миллионов человек, которые уже забыли, как улыбаться, и никогда не сдадут тест на "калибровку от Касюка"? Сколько жертв войны, например, миллионы переселенцев, даже не считаются таковыми и рассматриваются бюрократией как нежелательные иждивенцы бюджета?

Между тем, сейчас, как писал недавно выдающийся польско-английский философ Зигмунт Бауман, во всем мире, где 90% богатства планеты принадлежит 1% (одному проценту!) населения, глобальный кризис выражается и в том, что реальная власть всё более выходит за пределы национальных политических институтов. И потому эти институты утрачивают легитимность, а механизмы защиты человека, механизмы солидарности и организованой борьбы против стихийных сил рынка, бесправия и эксплуатации, ослабевают и переходят от государства в сферу индивидуальных действий.

В этих условиях украинские реформы на основе либеральной философии "минимального государства" приобретают всё более утопический характер и лишь крепят власть олигархии. А защита прав человека, идущая в фарватере этой идеологии, неизбежно оказывается в плену ложной концепции прав как новой "гражданской религии", эффективность которой обратно пропорциональна её некритическому, поверхностному отношению к проблемам труда, собственности и власти.

В сущности, это и есть основной вопрос нашей общей повестки дня. Её формула проста: олигархический режим исчерпал производительный ресурс и подлежит демонтажу для освобождения человека от власти, потерявшей гуманитарный ориентир, для утверждения его права на счастье без камер слежения.

Nikolay Kozyrev