Украинская тоталитарная травма

С обретения независимости в 1991 году Вторая мировая стала для украинцев своего рода гибридным полем сражения за прошлое, и результат этого сражения определит будущее страны. В обществе символы и лозунги того конфликта обладают такой же силой, что и в 1930-1940-е годы. 

Сегодняшние политические и геополитические дискуссии неизменно уходят в аналогии времен Второй мировой войны. Больше всего тревожит тот факт, что гибридная война России в Крыму и Восточной Украине во многом опирается на усилия Кремля, направленные на изображение украинцев в качестве современных наследников гитлеровских легионов. Эта неутихающая память о войне – симптом тоталитарной травмы, характерной для современной Украины, страны со шрамом, оставшимся после трагических событий, когда эта земля оказалась в центре самых страшных преступлений против человечества как со стороны Гитлера, так и со стороны Сталина. Полноценное понимание этого уникального тоталитарного наследия является ключом к решению украинского кризиса идентичности и урегулированию споров о прошлом, приемлемом для всего народа.

После падения Киева в XIII столетии под натиском монголов и до ХХ века Украина не имела собственной государственности. Несколько столетий она была разделена между конкурирующими империями. Это сделало страну особенной уязвимой для двух соперничающих тоталитарных тенденций, набиравших силу в хаосе поствоенного периода начала ХХ века. Борьба за контроль над Украиной играла центральную роль как в нацистской, так и в советской повестке дня. Последствия этой борьбы разрушительны.

Помимо прочего, Украина стала ключевым полем сражения в рамках российской Гражданской войны, на ней в 30-е годы сфокусировалась сталинская машина убийств, и она же стала самым большим завоеванием гитлеровской операции «Барбаросса». В течение длительного периода после окончания российской революции и до 1950-х годов Украина была, в буквальном смысле, самым смертоносным местом на планете - лабораторией тоталитарного террора, унесшей жизни от 15 до 20 млн украинцев. В эпоху беспрецедентных разрушений Украина стала основным полем убийств.

Международные обозреватели мало говорят о статусе Украины как главной жертвы нацистского и коммунистического тоталитаризма. Происходит это, в первую очередь, потому, что мы до сих пор не привыкли к мысли, что Украина является отдельным государством. Тем не менее, последствия пережитого Украиной тоталитаризма по-прежнему дают о себе знать. Нынешние разногласия, существующие между украинцами, являются прямым последствием кампаний этнических чисток и масштабных сдвигов в составе населения, вдохновленных из Москвы и Берлина. Менее заметное последствие тоталитарного прошлого – общее чувство отчуждения от государства и почти полное отсутствие веры во власть. Это поляризует отношение к прошлому и делает невозможным достижение консенсуса, подталкивая страну к радикальным политическим течениям.

Наследие тоталитарной эпохи также проявляется в культуре конспирологических теорий и тайных историй, которые продолжают процветать по сегодняшний день. Это выражается во всем: от отсутствия национальных лидеров до толерантности к коррупции во власти. Наконец, самое главное: тоталитарное наследие Украины позволило России развернуть против нее гибридную войну, создав благодатную почву для кремлевских, эмоционально заряженных информационных атак.

Эксплуатация Россией тоталитарной травмы Украины превратилась в один из приоритетов украинской национальной безопасности, а также стала одним из вопросов международной повестки дня. Чтобы вылечить исторические раны, Украине нужно перестать смотреть на отдельные события, такие, как, например, сталинский голодомор или нацистская оккупация, изолированно. Вместо этого нужно выработать подход, который бы представлял пережитый в ХХ столетии тоталитарный опыт Украины как единый нарратив. Это критически важно для того, чтобы покончить с негативным восприятием Украины, а также стать одним из наиболее видимых посттоталитарных обществ. Только тогда Украина найдет общий язык с внешним миром. Только тогда украинцы всех слоев общества смогут выработать всестороннее и консолидированное чувство национальной идентичности.

Этот процесс уже идет полным ходом. Второй год подряд украинцы отмечают годовщину капитуляции нацистов общенациональным Днем памяти и примирения. В отличие от пышности и парадов, практикующихся в путинской России, украинцам предлагают вспомнить жертв того конфликта. Новый национальный День памяти также демонстративно признает первые два года Второй мировой войны, когда Гитлер и Сталин вместе строили планы по разделу Восточной Европы – то, о чем советские и современные российские историки уже очень долго пытаются забыть. Следующим этапом этого процесса должно стать расширение осмысливаемого временного отрезка: от 1939-1945 до, как минимум, 1917-1954 годов, что позволит Украине взять на себя роль хранителя памяти о всех жертвах тоталитаризма ХХ века.

Чтобы воплотить это в жизнь, украинские власти должны разработать план большого мемориального комплекса и музея, посвященного ужасам, совершенным нацистским и советским режимами на территории страны и за ее пределами. Кроме того, нужен отдельный национальный день памяти. Годовщина подписания пакта Молотова-Риббентропа 23 августа могла бы стать  удачной датой. Она уже является признанным международным днем памяти жертв сталинизма и нацизма, но Киев должен стремиться сделать его гораздо более значимым и играть центральную роль в поминании этих событий. То, что 23 августа предшествует Дню независимости Украины, будет наполнять эту дату большим смыслом и остротой.

Со стороны Украины было бы правильным выполнить важную международную задачу по увековечиванию памяти жертв самой темной эпохи человечества. Это также поможет современным украинцам понять сложное прошлое своей страны. Вместо того чтобы требовать занять чью-либо сторону в омерзительных, никуда не ведущих исторических дебатах относительно апокалиптических пропорций, будущие поколения украинцев могли бы почтить память тех, кто погиб, и сосредоточиться на сохранении коллективной памяти о них. Здесь не будет места для разногласий относительно этнических, религиозных, языковых и прочих вопросов. Украинцы смогут объединиться в знак признания своего общего тоталитарного прошлого, а также дать коллективное обещание избегать повторения подобных ужасов в будущем. Ни одна страна не пострадала в ХХ веке больше, чем Украина, и ни одна страна не будет иметь большей пользы от достижения согласия по этому вопросу.

Питер Дикинсон

Издатель журналов Business Ukraine и Lviv Today, редактор The Odessa Review

Перевод НВ

Оригинал опубликован на Atlantic Council