Теплое сердце степной Чаплынки

На прошлой неделе юрист Херсонского областного фонда Милосердия и здоровья Елена Старюк, руководитель Центра духовного развития “Источник жизни”, военный капеллан и психолог Андрей Калита, а также автор этой статьи, журналист “Вгору”, побывали на встрече с переселенцами в Чаплынке.

Бывая с выездами в разных районах Херсонщины, мы заметили у переселенцев одну особенность. Никто так не боится расставания с близкими, как они. Даже на пару часов. И если есть возможность, то они стараются не выпускать друг друга из виду ни на секунду. Отец Андрей поясняет, что это – последствия пережитых взрывов, обстрелов и потерь. И даже спустя два года, под мирным небом, люди продолжают жить с тем страхом в душе.

Хотим рожать в Чаплынке

Одна из первых переселенок, что пришла на прием к нашему юристу, Наталья*, бежала от войны вместе с дочерью. Зять остался на Донбассе, у него старенькие родители, за ними нужен уход. А они с дочерью сейчас живут в Аскании-Новой.

– Вывозили нас через Успенку, на “газельке”, – вспоминает пережитое Наталья. – Сказали сразу батарейки из мобилок вытащить. По связи, по мобильным телефонам, огонь  корректируют. По дороге видели один автобус с людьми, расстрелянный стоял на трассе. А потом сами попали под обстрел. Машина наша петляет,  я смотрю, а вокруг – сплошные взрывы. Как этот водитель смог нас уберечь, до сих пор удивляюсь. Потом, когда доехали, я в ноги ему упала. Говорят, он так очень много людей вывез. А вышли – автобус весь в дырочку, так осколками посекло. И у водителя прямо над окошечком – вмятина. Чуть сильнее летело, так ему голову и пробило бы. Мальчик 16 лет сидел у окна, его осколком в руку ранило, ребро рассекло. И нас пропускали везде без очереди, потому что его скорей нужно было госпитализировать. Очереди на пропускных пунктах тогда были огромные. Люди по 5 часов стояли, а нас – моментально. И главное –  все, что ополченцы, что украинские военные, везде спрашивали: “Кто вас обстрелял?”. Да откуда ж мы знаем?!!

А привело к нам Наталью беспокойство за дочку. Она на девятом месяце беременности. Все анализы отличные, никаких проблем со здоровьем нет. Но у мужа положительный резус-фактор, а у нее – отрицательный. И врачи “перестраховываются”, направляют в Херсон, хотя в Чалынке есть свой роддом.

– А как я ее одну отпущу? – говорит Наталья. – И поехать с ней в Херсон, где-то там снимать комнату, чтоб ночевать, у меня таких денег нет. Нам не хватает даже на тот список в двадцать наименований лекарств, что надо купить… Мы, наверное, до последнего “досидим”, вызовем “скорую”, и дочку тогда уже точно в Чаплынке примут.

Жизнь без котлов и ТЭЦ

Как оказалось, у многих переселенцев, приезжающих в Чаплынку, есть еще одна общая черта, “фобия”  печного отопления. О ней мы узнали от заместителя начальника районного управления социальной защиты населения Алены Ращупкиной.

– Переселенцы едут из района в район, ищут, где их примут, а мы готовы их  в любое время суток встретить и поселить, – рассказывает Алена. – Поэтому у нас многие и “осели”. У нас и сейчас есть резерв жилья.

Одинокие бабушки и дедушки в любой момент готовы принять людей к себе, хоть днем, хоть ночью. И коммунальные на себя берут. И помогают всем, пока люди оформят у нас в службе документы и начнут получать государственную помощь. Но у нас – сельская местность. А многие переселенцы не готовы так жить. И вода во дворе не устраивает, и туалет на улице не устраивает, и печное отопление не походит. Хотя мы смотрим место регистрации на оккупированной территории, там тоже было село, и я не думаю, что их дом был с евроудобствами. Да, я как госслужащая должна быть непредвзятой ко всем пожеланиям и заявлениям. Но мне, как жителю Чаплынки, порой даже обидно бывает. Приходится объяснять, что все у нас так живут. И не надо этого бояться. Если что, мы всегда поможем: и органы власти, и депутаты, и общественные организации.  

На самом же деле, переселенцы не печи боятся, не того, что надо ее топить, а другого: где и как взять уголь? Там, на Донбассе, у них этот вопрос просто никогда не возникал.  Чуть ли не в каждой семье кто-то да работал на шахте. И уголь им выдавали бесплатно, и привозили его прямо к дому.

Чайник с кленовыми листочками

В Чаплынке примерно триста переселенцев, и 80 из них – дети. Социальные службы хорошо знают каждую семью, часто навещают их. Но больше внимания стараются уделить приехавшим с востока:

– В Чаплынке мало перемещенных лиц из отдаленных мест Крыма, в основном, люди жили недалеко от нас, в Армянске, на Сиваше. У нас похожие условия жизни, похожий менталитет. А людям с Донецка и Донбасса – им сложнее. Знаете, на днях к нам, по обмену опытом, приезжали стажеры из Западной Украины. Они во Львове проводили дискуссионные клубы между переселенцами и местными жителями, то выявили совершенно неожиданные проблемы. Например, на Донбассе люди привыкли рано вставать. И во Львове так же встают рано, приходят в 9 утра на базар, а там – нет никого. Там только в 10 часов город начинает жить. Они этого не понимают. А львовяне “обижаются”  на мороженое. У них не принято есть его в трамвае, в троллейбусе. И это настолько укоренилось, что никому и в голову не приходит подобное делать. А переселенцы – едят. И, в то же время, все на них косо смотрят, а замечание никто не делает, это тоже, с местной точки зрения, неприлично. Незнание таких тонкостей и вызывает недоразумения. И у нас – свои нюансы. Как-то пришла ко мне одна женщина, спросила, нет ли садового инвентаря, чтоб огород посадить.  Она до этого у соседей одалживала, и тут вышла во двор, а те сами “гребутся”  и ей неловко стало просить. А у нас даже и в мыслях не было, что для кого-то сапка или грабли могут быть проблемой. Потому что сами потребности в них не ощущаем – они в каждом дворе были и есть всегда. Или, например, семена – их тоже полно, каждый год сами заготавливаем.  Мы тогда кинули клич, нам нанесли и граблей, и лопат, и просто держаков, и семян.  На всех. Но – не каждая семья переселенцев готова была их взять. Есть такие, кто у нас укореняется, “гнездится”. Были одинокие женщины, многие с детьми сюда приехали, а здесь – мужей нашли. Есть просто очень активные семьи, берутся за любую работу, как волонтеры нам тоже помогают. И гильзы разрисовывают (их собирают на полигоне, делают сувениры, а на вырученные пожертвования покупают помощь бойцам), и гуманитарку – кровати, инвалидные коляски, матрацы разгружают. И таким тоже хочется помогать. А есть другие.  Просто живут и ждут. Я одной семье два года назад из дома старенький, еще свой студенческий чайник, обыкновенный, не электрический, с кленовыми листочками, принесла. И они им до сих пор пользуются. Работы не ищут, в Центр занятости не обращаются, за бытовыми вещами не приходят. Не стараются уют вокруг себя создать, те же шторы на окно хотя бы повесить, покрывало на кровать новое взять. Снимают дом, и там все как было до их переезда, так и остается. И это для меня один из критериев: планирует семья оставаться у нас или нет.

Алена говорит, что большинство их переселенцев пассивны. И если проводится какое-то мероприятие, то стопроцентной явки никогда не бывает. Хотя соцлужбы Чаплынки каждый раз придумывают, как людей “заманить” – то продуктовыми наборами, то одеждой и игрушками для детей, то какими-то важными в быту вещами, и обзванивают всех по списку, лично приглашают. Потому что знают: для переселенцев эта информация будет полезной. Но,  то ли они сами того просто не понимают, то ли не хотят понимать.

Список боли

Вообще, соцслужба Чаплынки – это что-то удивительное. Невероятно, но факт: эти чиновники ищут и хватаются за любую возможность помочь людям. Вот и в день нашего приезда замначальника согласовывала с местным фермером список семей, где есть погибшие в АТО или раненые. Он решил выделить раненым по полтонны зерна и по пять литров подсолнечного масла, а семьям погибшего бойца – в два раза больше. Одну из матерей, потерявшей на войне сына, Алена Ращупкина привела за поддержкой и к нам, к психологу, отцу Андрею.

– Парень уже сестре снится, стоит по колено в воде и говорит: “Передай маме, пусть не плачет”. И мама сама уже понимает, что надо его отпустить, а не может. Больше всего гнетет, что не знает, что с ним случилось. Официальная версия: самоубийство, повесился. Но когда его хоронили, видели тело и, судя по тому, что видели – это не похоже на самоубийство. Мы его семью тоже в тот список внесли. Хотя, для меня, как для сотрудника управления, она не имеет права на льготы. Но документ документом, а по бумажке неправильно судить. У нас в списке 16 семей. Из этого списка – только две семьи, где есть официальный документ, что сын погиб в АТО во время выполнения боевого задания. Но есть у нас демобилизованный боец, приехал домой, пошел в Центр занятости, а посреди улицы – остановилось сердце. Все. Льготы семье приостановлены, потому что льготчиком был он. Есть второй демобилизованный, он у нас даже на учет не успел встать. Официальная версия – несчастный случай со знаком вопроса. Расследование еще идет. У нас в Чаплынке есть недостроенная многоэтажка, он упал с крыши этого дома и разбился. Да, они погибли не в АТО, но разве семьям этих бойцов легче? Есть у нас еще сестра погибшего. Парень мобилизовался из нашего района, а родители живут в Хмельницкой области. Когда он погиб в АТО, его отвезли хоронить на Хмельнитчину. Жены и детей у него нет. А сестра тут, у нас живет. Она и патриотическим воспитанием занимается, и помогает школе в том селе, где учился ее брат, и военным помогает.  И ей, как и всем другим семьям, фермер тоже готов оказать помощь. Есть мама погибшего афганца, осталась давно одна, и уже очень старенькая. Мы договорились, что ей зерно привезут  к дому. Хорошо, что находятся такие люди, у кого есть ресурсы помочь, и не судят по бумажке. А мы, как чиновники, готовы взять на себя всю организационную работу.

Кусочек родного дома

И к юристу, Елене Старюк, последней на прием попросилась местная жительница лет сорока, улыбчивая, обаятельная и цветущая женщина. Назвалась Любовью Витальевной, но хлопотала она не о себе, а о бабушке с Донбасса.

Бабушке 81 год. Дом ее разбомбило, мужа и сына она похоронила. Получила 5 тысяч гривень компенсации и за эти деньги купила в Николаевской области домик. Но попала на афериста. Был суд, суд присудил этому мужчине вернуть бабушке деньги. А он их отдает “с трудом” – в месяц то 70 гривень, то 50 перечисляет. То есть, у бабушки ни денег нет, ни жилья.

– Ее оформили в дом престарелых в Новой Одессе, но она говорит, что там так сильно обижали, что хотела даже повеситься, – объясняет Любовь Витальевна, – Она оттуда сбежала, поехала в Николаев, чтобы ей помогли перебраться в другой дом престарелых. И трое суток жила на вокзале. А я ехала как раз из Николаева в Киев. Увидела что у стеночки бабушка стоит, уступила ей место. Она сначала отказывалась садиться, за меня переживала. А я сказала, что мой поезд уже через полчаса будет, и спросила, когда ее. А она и говорит: “Я никуда не еду, я тут уже трое суток живу”. Меня это так поразило, ну как это так можно? Мы познакомились, я написала ей свой адрес, чтоб она пока у меня пожила, объяснила, где ключ лежит. И пообещала, что когда вернусь из Киева, то смогу устроить ее к нам, в дом престарелых в Чаплынке. Я точно знаю, у нас старичков не обижают и кормят хорошо, у нас очень хорошие люди. А получается, что она у меня уже около трех месяцев живет, все никак документы не оформим. То одной бумажки не хватает, то другой... Уже не знаю, куда еще идти, куда стучаться, чтоб бабушке помочь. А она очень сильно из-за этого переживает. Боится, что я раньше умру, чем она. Некому будет за ней досматривать. И это очень даже может быть. Я в Киев в больницу ездила, на операцию: у меня рак, четвертая стадия.

А на наш вопрос, как она не побоялась доверить дом чужому человеку, услышали следующее:

– Побоялась? Да вы что! Я сколько в Чаплынке живу, ни разу велосипед на замок не привязывала, и никто его не крал. Я людям полностью доверяю. Если людям не доверять, то зачем и жить на свете?

И в этих словах – вся Чаплынка.

P.S. Юридическую консультацию переселенцы могут получить по адресу: Херсон, ул. Фрунзе, 2, оф. 19. Дни приема: вторник, четверг с 10.00 до 15.00. Предварительная запись по тел. (0552) 49 60 03.

За психологической помощью можно обращаться в Благотворительный фонд "Дерево жизни" к психологу Андрею Калите по адресу: г. Херсон, ул. Перекопская, 3, 050-418-10-01

Публикация подготовлена в рамках проекта “Строим Херсонщину вместе”  при поддержке Black Sea Trust и немецкого Фонда Маршалла. Мнения авторов публикаций не обязательно совпадают с точкой зрения Black Sea Trust, немецкого Фонда Маршалла или их партнеров.