Среди экспонатов - «елка», полные коктейли Молотова и шапка Нищука

На Майдане во время революции было немало профессиональных музейщиков, которые еще тогда - в декабре 2013-го - поняли ценность события и начали думать, как документировать революцию, а потом - как увековечивать память о Небесной Сотне. Сегодня экспонаты мемориала сложены в музеях Гончара, Истории Украины и Второй Мировой войны. Впрочем, экспонаты не живут в коробках. Инициативная группа «Музей Майдана, Музей Свободы» проводит выставки, как дома - в Украине, так и за рубежом - в Вене, Париже, Варшаве. Артефакты Майдана входят в другие крупные выставочные проекты, «ездят» по областям и показываются там в краеведческих музеях. Музей хоть и ждет своего помещения в столице, но уже существует и функционирует ввиде разноуровневых странствующих выставочных проектов.

О том, каким и о чем будет Мемориал Небесной Сотни, корреспондент Укринформа поговорил с директором Игорем Пошивайлом.

- Музей Революции Достоинства, он будет пропагандистским музейным учреждением, или вы будете следовать какой-то достоверности?

- Конечно, нет. Абсолютно нет, это не орудие пропаганды, не политический проект, это платформа для сохранения памяти, для переосмысления истории и для совместного создания будущего, привлекая общество, громаду. Музей - средство культурной дипломатии, которое будет помогать миру видеть украинскую идентичность. Предполагается, что он будет иметь три основные составляющие: мемориал, музей Свободы и центр Свободы. Он планируется как многофункциональная публичная платформа для активации инициатив, которые были на Майдане. Мы задумывали его как музей нового типа. Это не только музей о прошлом, это музей, который не замораживает события зимы 2013-2014, а отталкивается от этих событий для того, чтобы рассказать и о более далеком прошлом или ближнем. Мы говорим не только о Революции Достоинства, не только об одном Майдане. Мы говорим про все майданы. Сейчас в Украинском доме проходит выставка, которая будет путешествовать по Украине, она рассказывает условно о шести поколениях за последние сто лет. Выставка посвящена украинской революции 1917-21 годов. И, конечно, что функция музея - это все же утверждение, имплементация этих наших ценностей, за которые умирали ребята на Майдане, умирали и раньше во время освободительных соревнований, умирают сейчас на Донбассе - именно за свободу, за достоинство, за права.

- Как вы начинали собирать экспозицию?

- Музей - объединения двух инициатив: общественной, которая возникла еще на Майдане в конце декабря 2013 года и по инициативе высшего руководства государства. Еще на Майдане мы, группа активистов-музейщиков, представителей самообороны Майдана, общественных организаций, собирались и думали, как сохранить, как задокументировать эти события. А когда уже были погибшие, мы подумали, как сохранить память о них. Мы начинали в конце декабря, январь, февраль, активную работу по сбору артефактов, по записи устных историй. Видео снимали прямо там, на Майдане, позже мы уже организовывали различные выставки, опробовывали элементы будущих экспозиций в Украине, за рубежом. И по сути, на Майдане зарождалась эта инициатива самого музея Майдана.

В середине декабря вышла моя статья «Музеи Украины: учимся быть с народом» на «Исторической правде», которая, по сути, положила начало такой уже системной работе, проговариванию идей о музее Майдана. В январе мы уже выработали стратегию, у нас былии наклейки на самом Майдане, обращались к людям с просьбой приносить нам вещи, артефакты, записывать устные истории.

Собирались мы в Украинском доме в медиа-кризисном центре, в офисе «Самообороны», точки сбора экспонатов - это Национальный заповедник «София Киевская» и музей Ивана Гончара, то есть люди приносили какие-то вещи сначала на Майдан, а потом мы с Майдана забирали понемногу в такие безопасные места.

Во время Майдана лишних вещей, по сути, не было, потому что все надо было - щиты, каски, элементы баррикад. Но, например, в январе было принято решение об освобождении учреждений, то мы пришли в мэрию, в колонный зал КГГА перед эвакуацией. Мы поняли, что там очень много интересных экспонатов в большом колонном зале. Там стоял дидух, там была народная картинка, там было очень много плакатов, агитационных материалов на колоннах, там просто люди рисовали. Там же был штаб, и там творили, собирались, там постоянно нон-стоп 24 часа, там были протестующие, там в коридорах очень много плакатов с детскими рисунками, с надписями и большие вещи, которые, к сожалению, мы не забрали... Декорации были. На окне второго этажа я, например, нашел черную каску и биту деревянную, сделанную из ножки стула, и на ней такой орнамент был черным маркером и надпись «Беларусь» латиницей, они есть в нашей коллекции. Мы взяли разрешение в то время коменданта Руслана Андрийко, он сейчас депутат Верховной Рады, привезли и сохранили. Часть этих вещей была на выставке этим летом в Варшаве в рамках международного биеннале плаката.

- События Революции в экспозиции будут представлены хронологически, например, избиение, первое вече, первое большое собрание, первые штурмы, первые баррикады, первые расстрелы?

- Мы работаем над научной концепцией, над художественными вариантами решений будущих экспозиций. Художественное решение зависит как от концепции, так и от самого помещения, у нас его нет на сегодня. Сейчас мы можем говорить лишь о вариантах временных выставок, которые будут апробацией составляющих будущей экспозиции. Конечно, наша задача - максимально раскрыть Майдан, Революцию Достоинства. Раскрыть все темы: и хронологию Майдана (это наиболее просто сделать), и темы общественных инициатив... Отдельная тема - это искусство Майдана. Будут даже индивидуальные истории. В том числе - история Януковича, как страна дошла до того, что Янукович появился при власти. И будет персональная история членов Небесной Сотни - это своеобразный феномен. Будет и история антимайдана, истории людей, которые приехали на Майдан, не понимая его, вообще аполитичны. Будут истории людей, которых согнали сюда с востока Украины, а они, увидев, разобравшись в ситуации, стали майдановцами. Конечно, раскроем Майдан через политику, через общественное движение, через социологию, психологию, через искусство, здесь поле деятельности очень большое. Вопрос сегодня в том, что мы как раз в состоянии формирования, наша команда формируется на разных уровнях - на административном, научном, просветительском. И вот сейчас мы делаем такие свои первые шаги с помощью этих выставок странствующих.

У нас были рабочие поездки за границу, в Соединенные Штаты, в Западную Европу, Польшу, мы изучали опыт наших соседей, включая поляков, что они создали, и искали прототип для нашего музея.

- Нашли?

- В принципе, да. И музей Варшавского восстания в Варшаве, и Европейский центр Солидарности в Гданьске стоят того, чтобы оттуда кое-что позаимствовать. Музей Варшавского восстания - о трагическом событии, это восстание 1944 года, когда нацисты отступали и наступали советские войска. Тогда поляки для того, чтобы предотвратить установление советского режима, подняли восстание. Это стало трагедией для поляков, от 100 до 200 тысяч погибло людей, военных, гражданских и, по сути, почти вся Варшава была уничтожена, архитектура, здания.

Поляки не знали - каким образом, как правильно рассказать эту историю, это по-сути было белое пятно для многих поляков. Но была политическая воля и мэра, и президента страны. По сути, за год создали уникальный музей, сегодня - самый посещаемый музей Варшавы. Они с этой трагической, драматической истории создали музей, который объединил поляков и дал им шанс для лучшего понимания истории. Они поняли свои проблемы, избавились от травмы, о которой никто не говорил, потому что такое количество людей погибло - множество семей. И никто не знал - это героизм, или это все же какое-то преступление, это ошибка. Это такой, как прототип, очень близкий для нас.

Много есть музеев в странах Прибалтики - в Эстонии, Латвии, Литве. Музеи - бывшие тюрьмы, лагеря, которые превращаются в музеи памяти борьбы с тоталитаризмом, с советским большевизмом. Даже если мы возьмем Южно-Африканскую Республику, там есть Музей апартеида. В Соединенных Штатах - это, например, музей-мемориал Холокоста. Это национальный музей американских индейцев. Есть музей Берлинской стены.

Так же у нас Майдан. Очень сложно рассказывать о «горячей» истории, до сих пор в обществе нет единого мнения, заблаговременный ли этот музей, сможем ли мы правильно осветить те события. Наше видение - это должен быть музей диалога, музей примирения, понимания, переосмысления событий прошлого для того, чтобы мы объединились.

- Там будут какие-то вещи беркутовцев?

- Конечно же будут. Их очень мало у нас. Но мы обязательно представим другую сторону. Мы не будем глорификовать события того времени, потому что ясно, что многим политикам хотелось бы видеть этот музей, как музей победителей.

- Их личной славы?

- Победителей. И это была бы большая ошибка и по сути крест на дальнейшем успехе самого музея.

- Генпрокуратура расследует дела о преступлениях на Майдане и, наверное, у них есть какие-то вещественные доказательства. Они не планируют вам ничего передавать?

- Мы обращались к ним, но там есть определенные сроки и, к сожалению, мы получили отрицательный ответ. Мы обращались в следственные органы, в прокуратуру еще во время Майдана. В августе, когда расчищали Майдан и группа следователей забирала последние вещи, вещественные доказательства, мы писали письма, пытались забрать официально. Но на то время понимания не было, то, что выбрасывалось, мы разбирали буквально со свалок.

- А какие наиболее интересные артефакты в будущем музее?

- Артефактов много интересных. Есть и уникальные. Это несколько касок Героев Небесной Сотни, пробитые пулями, или это ситилайт, пробитый с Институтской.

Это серия полотен «Будущее Украины», которая рисовалась в феврале возле главной сцены. 10-метровые большие полотнища. Помните, была инициатива художника Владимира Сочия? Но рисовали люди - все участники, все, кто был возле главной сцены во время событий. Каждое полотно рисовало где-то 100 человек. Потом у нас есть рождественская шопка, которую привезли художники из Львова в декабре на Майдан, и нам удалось в конце января спасти ее, иначе она бы сгорела в феврале. Среди уникальных экспонатов - Ланос автомайдановца, побитый, потрощеный «Беркутом», это рогатка или катапульта такая деревянная. Мелкие предметы, коктейли Молотова.

- Еще полные бутылки?

- Есть и полные, есть коктейли из электрических лампочек.

- Как это с лампочек? Коктейль, это же бутылка, жидкость и фитиль, а какие там лампочки?

- Электрическая лампочка наполнена горючей смесью, есть лампочка, наполненная красным перцем - тоже эффективно. Когда бросали, она разбивалась и рассеивалась в воздухе, и по-сути, это останавливало на очень долго людей - «беркутовцев» или военных... Естья шины. Еще не сожженные шины, много разных дорожных знаков, которые были превращены в щиты. Есть личные вещи майдановцев, которые нам удалось с членами нашей инициативной группы вытащить из мусора, который вывозился с гостиницы «Украина», где был госпиталь. Окровавленные носилки, много касок - разрисованные, простые. Много элементов баррикад, брусчатка.

- А где водомет с Крещатика. Он у вас?

- Нет. Мы маркировали его, обозначали, что это экспонат Музея Майдана, но он исчез. У нас находится скульптура, эта многотонная из красного мрамора Роти - французского художника, которая стояла здесь, возле памятника Киеву. Полевая кухня есть одна у нас.

- Скажите, как вы подбираете людей в штат?

- У нас с самого начала было сформировано небольшое ядро из людей, которые работали над музеем до его создания. А потом мы объявили открытый конкурс вакансий. Он-лайн люди заполняли анкету, мы проводили собеседования, и так набираем людей в соответствии со штатным расписанием, которое у нас сегодня имеется. Например, для фондов, фондохранилища ищем профессионалов, у которых есть опыт.

То, что касается мемориальной части: у нас работает несколько человек, которые являются членами семей Героев Небесной Сотни. Мы считаем, что мы имеем моральное право предоставить им работу, потому что никто лучше них не испытывает потребности и будет заниматься проблемами увековечения памяти. Они, по сути, занимались этими вопросами на общественных, волонтерских началах. А когда появился музей, то мы вполне логично взяли их, потому что это ГО.

- Когда начинали в начале Независимости переоформлять Государственный исторический музей, туда какие-то советские генералы, которые присягнули Украине, притащили кучу своих вещей. Поэтому среди интересных экспонатов там был разве что пиджак Кравчука. Я хотела спросить, есть ли экспонаты от лидеров Майдана, наверное важные, есть ли они? Образно говоря, «зажигалка Парасюка», «берцы Гаврилюка» или что-то такое... И где предел, чтобы этим не злоупотреблять, чтобы оно действительно оставалось интересным на протяжении многих лет?

- Вопрос сбора коллекции чрезвычайно сложный. Много людей готовы делиться экспонатами сегодня. Мы запускали по несколько кампаний. Но вопрос не только экспонирования, остается проблема сохранения. Поэтому, например, сейчас обращаться и запускать полноценную такую акцию сбора ценных экспонатов структурировано, начиная от ВИП, героев и всего прочего, нам чрезвычайно сложно. Хотя... Вот так, несистемно, у нас есть шапка Евгения Нищука, которую он нам передал во время открытия выставки, в ней он простоял всю зиму. У нас есть некоторые личные вещи Андрея Парубия, есть некоторые вещи Сергея Нигояна, то есть, они есть. Но системно к этому, к сожалению, руки еще не дошли. И конечно, музей это будет собирать максимально. Но вопрос - что будет показываться и когда? Ведь есть разные варианты: можно создать постоянную экспозицию, можно создавать временные тематические выставки, приуроченные к тем или иным событиям. Мы идем таким путем: мы собираем и перевозим сюда коллекции, которые находятся под угрозой уничтожения.

Сейчас экспонаты - в музее Ивана Гончара, в музее Истории Украины, а в музее Второй мировой войны хранится каркас елки, той самой «елки».

- Окончательный адрес будущего музея известен?

- Здесь есть проблема, потому что нам нужно временное помещение. Конечная наша цель - это создание, строительство нового комплекса. Президент выразил свою политическую волю передать под Мемориал Институтскую, аллею Героев Небесной Сотни. Еще не указано конкретное место, но эта аллея указана. И это очень позитивный шаг. Поскольку мы все - экспертная среда, семьи Героев Небесной Сотни, прежде всего настаивали, чтобы именно на аллее Героев Небесной Сотни был Мемориал и музей.

Но вопрос создания музея занимает годы. А временная площадка уже нужна для персонала, для фондохранилища, для временных выставок, для коммуникаций, для обсуждения проектов, для поощрения общественных инициатив. И этого ничего нет. И без этого создать настоящий музей и Мемориал нереально.

Как раз сегодня было опубликовано открытое письмо об установлении общественного контроля над исполнением, над воплощением политического заявления в реальной жизни.