Пошла воевать, потому что не хотела, чтобы эта война расползлась по всей Украине

Ведь за плечами у каждого члена национальной команды – участие в АТО, тяжелые ранения и блестящая победа на "Играх непокоренных", где украинская команда завоевала 14 медалей. Катя скромно стояла позади своих товарищей, хотя принесла Украине серебро в командном зачете среди начинающих. Не верилось, что эта невысокая девушка прошла через Майдан и АТО, где выносила из-под обстрелов бойцов и спасала их жизни, а кроме того, была членом боевой группы, воевала наравне с мужчинами. С этого и началась наша беседа.

- Катя, Майдан и АТО стали для их участников, и в конце концов, для всех нас, чертой, которая разделила жизнь на «до» и «после». Какой была ваша жизнь «до»?

- До Майдана и до войны я жила в Луцке. У нас был свой исторический клуб, мы стреляли из лука, были единомышленники, дети приходили, занимались и взрослые, была точка в Замке Любарта, куда туристы приезжали пострелять из традиционного лука, проводили турниры лучников, на которые приезжали друзья из Белоруссии, России. Вот так и жили.

- А где работали, кто вы по профессии?

- Я экономист по специальности, но попробуй у нас найти работу, не имея опыта. Зато увлечение приносило небольшие деньги, которых хватало на жизнь.

- Сколько вам было лет, когда начался Майдан?

- Сейчас 29, тогда было 26.

- Решение поехать на Майдан было спонтанным?

- Мы думали ехать туда еще с самого начала, но сдерживало то, что у нас есть клуб, дети ходят тренироваться, все бросить было непросто. Но позвонили друзья и сказали, что их избили 11 декабря, тогда уже долго не думали, собрали вещи первой необходимости и уехали в Киев.

- Майдан стал своеобразным индикатором, который освещал и темные, и светлые стороны. С чем вам пришлось там встретиться?

- Когда я приехала на Майдан – 13 декабря, то у меня было впечатление, что там собрались лучшие люди Украины. Очень много было позитивных людей. В первый же день познакомилась с Сергеем Нигояном (Герой Небесной Сотни – погиб 22 января 2014 года. – Ред.). Очень простой парень был. Мы поговорили как земляки: я четыре года жила в Днипре. Поговорили о городе, нашли общие темы, подружились. Еще виделись на Новый год и после встречались периодически, как и все на Майдане, пересекались друг с другом. Познакомилась еще со многими людьми.

- Чем занимались на Майдане?

- Подружка, с которой я приехала туда, предложила остаться во Второй сотне. Тогда сотни как раз формировались, и мы вошли в эту группу, а также работали медиками. В сотне находились круглосуточно, а еще выходили на патрулирование. Майдан был разделен и на медсотни. Иногда приходилось не только в своем квадрате дежурить: медиков не хватало. А когда начались страшные события, тогда, конечно, уже все были в эпицентре. Было много раненых, нужно было оказывать помощь.

- Как вы стали медиком?

- Учась в университете, окончила курсы. Но до Майдана я боялась крови. Могла палец порезать и потерять сознание. Майдан все изменил. Это был такой стресс-тест. У нас один побратим поранился, отрабатывая тактику сдерживания «беркутов». Щиты ставили один поверх другого. И получилось так, что щит соскочил и рассек ему бровь. Ранка небольшая, а крови – море. Он заходит – пол-лица залито кровью. В первое мгновение я думала, что упаду. Но ничего, пришла в себя, перевязала его. И с того момента поняла, что крови я уже не боюсь.

- Катя, вам пришлось видеть смерть своих друзей, в том числе и Сергея Нигояна. Как вы прошли через это?

- Я тогда зашла на Грушевского и увидела Сергея. Он уже лежал накрытый, но я узнала его, а Жизневского тогда еще откачивали, но шансов у него не было. Медики, кто реанимировал его, а там были врачи со всей Украины – высокие профессионалы, после того перестали ходить на Майдан – такой психологический шок пережили. Это очень тяжело морально. Я себя убеждала, что это война, здесь эмоции излишни, надо с холодной головой оказывать помощь, говорила себе: «Поплачешь потом», иначе могло «сорвать крышу».

- Довелось видеть «темные стороны» Майдана, кроме противостояния, конечно?

- Темные проявились уже после завершения Майдана. Некоторые люди показали себя не с той хорошей стороны, какими были на Майдане, некоторые пошли в политику и забыли о том, что обещали не бросать собратьев, помогать им. Когда ребята с насущной необходимости обратились к ним за помощью, услышали отказ – и все. А в принципе, было очень много позитива, который нивелировал что-то недостойное.

Мы как медики оказывали помощь всем. Помню, к нам титушки приходили, – мы и их подлечивали. Потому что всякие ситуации бывают: они напали, получили по ушам, а что с ними делать, им тоже оказать помощь надо. Более неприятное увидела уже на войне. Но было и много хорошего, потому что мое подразделение было сплоченным: мы знали, за чем мы пришли, и мы пришли именно воевать. Поэтому для низменных поступков места не было.

- За чем пошли на войну?

- Я пришла защищать свою землю. И для этого искала себе батальон, где ко мне будут относиться, как к бойцу, а не как к женщине. Мне надо было защищать свою землю, потому что мама жила в Запорожье, а я не хотела, чтобы там началось то, что в Донецке и Луганске, чтобы война расползлась по всей Украине.

- Вы родом из Запорожья?

- Я с Днипровщины, но в 20 лет уехала из дома в самостоятельную жизнь. Здесь мне нравится больше. А в Запорожье я еще и не могу жить, потому что после Майдана имею обожженные легкие, долго болела, и сейчас приходится жить с баллончиком, потому что одышка напоминает о себе.

- Ожоги получили от пожара в Доме профсоюзов?

- Нет, от гранат с газом, которые взрывали беркутовцы. Поскольку я работала в эпицентре событий, то мне неплохо досталось (смеется). Сначала пробовала в противогазе работать, но так люди меня не слышали, а мне был нужен контакт, поэтому я сняла противогаз.

- Вы имеете статус участника боевых действий?

- Да, в батальоне «Айдар» я несколько месяцев была добровольцем, а потом нас начали оформлять, и я уже служил по мобилизации.

- С чем самым страшным вам пришлось столкнуться на войне?

- Психологически было очень тяжело. Война показывает, человек ты или скотина. Были и такие. И это неприятно. Их правда, потом жизнь наказала.

- В чем проявлялся «скотинизм»?

- Мародерство, например. На войне не бывает без этого, к сожалению. Не буду называть имен, но были такие и в нашем батальоне. Но было много нормальных людей, которые воевали и показали, что достойны называться украинским войском. Они пришли с Майдана и были достойными. Много людей погибли, много раненых... То есть за большинство краснеть не приходилось.

- На войне вы были медиком?

- Я была парамедиком, но кроме того, была в составе боевой группы. Выходила на передовую вместе со всеми и выполняла функции солдата, да еще с медицинским уклоном. Так же, как и Петр. Мы вместе с ним пошли в АТО и вместе были на всех операциях (Петр Сичко – муж Екатерины, после их тяжелых контузий и длительного лечения в декабре прошлого года они поженились. – Ред.).

- Кто-то из ваших боевых побратимов еще остался в АТО?

- Осталось мало, потому что наш взвод, когда разблокировали Луганский аэропорт, попал под такую «раздачу», что почти все бойцы были выведены из строя и поехали лечиться. Несколько ребят, правда, подписали контракт и до сих пор воюют, но большинство демобилизованы. Кто на инвалидности, кто-то нашел себе дело.

- Поддерживаете с ними связи? Как они адаптируются к мирной жизни?

- Поддерживаем. Меня ребята встречали после возвращения из Канады в аэропорту (большинство из однополчан живут теперь в Киеве). Потом вечером собрались на ветерано-пиццу, пообщались. Было очень приятно увидеться, хоть общение не прерывается, поддерживаем друг друга. Знаете, побратимы – это даже больше, чем родственники, ведь мы прошли ад войны, видели очень много беды, сплотились. И когда бывают какие-то награждения или другие мероприятия, на которые нас приглашают, стоим своей кучкой. У нас все знали, за чем мы пришли, поэтому мы были сильной командой. Хоть и непростой: у большинства – высшее образование. Было даже два академика. А те, кто до войны получил не высшее образование, получает его после демобилизации. Но перед пулями и «градами» – все равны. Поэтому мы остались почти семьей.

- Как прошла адаптация к мирной жизни у вас?

- Психологического стресса у меня не было. Я убеждала себя, что я сильная, поэтому пошла на войну. Слабые люди не могут воевать: что парни, что мужчины, что женщины. Не могут воевать – и все. Я психологически была подготовлена, что вернусь в мирную жизнь, а тут кто-то отдыхает или развлекается. Поэтому легко все восприняла – тем более, что у меня есть поддержка Петра, поэтому все спокойно.

- Психологи утверждают, что люди, которые прошли войну, потом требуют постоянных выбросов адреналина. Не этим ли обусловлен ваш «поход» в большой спорт?

- Я с детства искала себе приключений на одно место, как говорила моя бабушка. Она у меня, кстати, тоже участник боевых действий – воевала во Вторую мировую. Дошла до Восточной Германии и там закончила свой фронтовой путь, начатый от Запорожья. Была связной. И дед был офицером, воевал в Одесской области, в Бессарабии. Но о нем я мало знаю, потому что умер, когда маме было 14 лет. А бабушке суждена была долгая жизнь – до 2011-го, когда я уже была взрослой.

- Как вы рискнули принять участие в "Играх непокоренных", ведь, по сути, были любителем в спорте?

- Я была в категории начинающих, поэтому особо не боялась. Все мы готовились больше чем полгода, поэтому нам было достаточно нормально. Да и компания такая собралась – лучшие ребята сплотились. Дима Сидорук – профессионал, я, Роман Панченко, Валера Рак, который живет в Киеве, Сергей Калитюк... Он не попал на Игры как участник, но Рома взял его как талисман, ведь они постоянно вместе. Я уже говорила, что фронтовое братство – это больше, чем семья.

- Какое самое большое впечатление вынесли вы про Игры и страну, где они проводились?

- Торонто – красивый город, приятные, доброжелательные люди. И когда с ними начинаешь общаться, они, даже не зная, что ты с Украины, что принимаешь участие в "Играх непокоренных", идут навстречу и готовы помочь во всем. Я, правда, не имела возможности много общаться – три вида соревнований требовали немало времени и для тренировок, и для выступлений.

- С диаспорой также встречались?

- На второй день после приезда. Тогда еще были наш президент и премьер-министр Канады. Правда, встреча была короткой, потому что перелет сказался. В частности, у меня травма головы, и мне было очень тяжело, я три дня отходила от дороги. Так же и другие.

А вообще Игры – это нечто невероятное. Я никогда до этого не участвовала в таких масштабных соревнованиях. Это уровень Олимпийских игр, но еще сильнее, потому что каждый спортсмен, который принимает участие, прошел сквозь травмы, победил свое тело, победил сам себя. Поэтому и девиз Игр – «Я духа своего капитан, властелин своей судьбы».

- Не напоминала о себе во время соревнований ваша контузия?

- Напоминала, и сейчас напоминает. Приходилось поддерживать себя медикаментозно, принимать обезболивающее. Очень сильно болела голова. Да и нормальную дозу витаминов принимала.

- Собираетесь и дальше заниматься большим спортом? Какие перспективы для себя обозначили?

- Прежде всего хочу отдохнуть, просто отоспаться. Но так понимаю, что сейчас не будет такой возможности, потому что в обладминистрации предложили заняться общением с другими ветеранами, для которых мы служим примером, что не надо опускать руки, а с чего-то начинать мирную жизнь. Уже завтра поедем в районный Николаев, встретимся с бывшими АТО-шниками. Может, кого-то вдохновим тоже заняться спортом. Есть такая идея, чтобы для ветеранов спорт был бесплатным – как один из видов реабилитации. А кто знает, может, несколько человек послушают нас и подумают: а почему и я не смогу принять участие в "Играх непокоренных"? Украина себя хорошо зарекомендовала, поэтому на следующий год нас пригласят и в Сидней. Принц Гарри очень восхищался нашей командой, он был невероятно поражен, что такая маленькая команда – всего 15 человек – завоевала 14 медалей.

- Кэт-кафе, в котором мы сейчас, – ваша собственность?

- Нет, здесь работает барменом только мой муж. А я прихожу сюда, чтобы поиграть с пушистиками и немножко расслабиться. Но идея такого заведения – просто замечательная. Я своим побратимам тоже рекомендую приходить сюда на «реабилитацию», кошки для этого очень подходят. У каждой свой характер, свои манеры, каждая – неповторимая личность. Если ты не имеешь возможности держать дома животное, – как мы, например, арендуем жилье и поэтому не можем завести домашнего любимца – то могу сюда прийти, отдохнуть душой. Кстати, в Торонто есть служба «Сервис-дог» – собак специально обучают для общения, для реабилитации раненых ветеранов. Для них подбирают животных с совместимыми характерами, и они служат сопровождением. Человек имеет право зайти с собакой в любое заведение, поскольку это животное – его поддержка и помощь. И это не только для слепых, а для людей с посттравматическим синдромом, чтобы они не замыкались в себе, а имели друга для общения.

- Вы не задумывались над тем, чтобы позаимствовать эту идею?

- Идея замечательная, но все упирается в финансы. А пока будем продолжать заниматься спортом, нам обещали луки, будем выходить на другой уровень. Думаю, что наша команда не развалится и будем тренироваться все вместе.

...Спрашиваю у мужа Кати, который все это время обслуживал посетителей за барной стойкой, – не тяжело ли ему с такой волевой женой?

- Так же, как и ей с таким мужем, – полушутя-полусерьезно говорит в ответ. Как рассказала Екатерина, Петр в качестве сопровождающего был с ней в Канаде на "Играх непокоренных", поддерживал ее и на тренировках, и на соревнованиях, и в быту.

В АТО они также были вместе. Ушли воевать просто с Майдана. И ранения получили одинаковые, правда, с разницей в два месяца. Первой взрывная волна от танкового снаряда накрыла Катю. Это произошло во время спецоперации по разблокированию Луганского аэропорта. Тогда на адреналине она еще даже успела перевязать нескольких бойцов.

Справочно. "Игры непокоренных" – соревнования, организованные британским принцем Гарри для военных и ветеранов, получивших ранения при исполнении служебных обязанностей. Первые "Игры непокоренных" состоялись в 2014 году в Олимпийском парке королевы Елизаветы в Лондоне. Украина в этом году впервые приняла участие в этих соревнованиях. Всего на Игры было приглашено более 600 спортсменов из 16 стран, которые соревновались в 12 адаптивных видах спорта.