Долгие месяцы уговоров и переговоров в правительстве и парламенте, десятки консультаций с заинтересованными сторонами, тысячи живых человеческих историй под хештегом #вимагаю_медреформу. А у депутатов Верховной Рады в последний полноценный перед каникулами день так и не нашлось времени рассмотреть (то есть либо принять, либо объективно отклонить) изменения в законодательство №6327, которые отменяют бесплатную на бумаге медицину и запускают реформу здравоохранения. 

Первое чтение в начале июня проект министра здравоохранения Ульяны Супрун прошел с большим сопротивлением, набрав только 227 голосов - всего на один больше критической массы, да и то не с первой попытки. Наибольшую критику в парламенте вызвала норма законопроекта о сооплате услуг вторичной медицины, при которой часть оплачивает государство, а часть - сам пациент. Депутаты увидели в этом прямое несоответствие статье 49 Конституции Украины о бесплатной медицинской помощи. За реформу голосовали, предварительно договорившись уложить эту норму в законодательное поле. 

Депутаты подали к законопроекту почти 900 поправок. Профильный комитет здравоохранения завершил их обработку только в среду, за сутки до голосования. Сначала в комитете не было кворума, - отсутствовали ее наибольшие критики Ольга Богомолец и Олег Мусий, а также Игорь Шурма и Татьяна Бахтеева. А затем, уже в день голосования, когда проект стоял в повестке дня, министр Ульяна Супрун сообщила, что Богомолец до сих пор не подписала позитивный вывод комитета по законопроекту. 

В четверг днём, 13 июля,  стало понятно, что медреформа и реформа образования не укладываются и в график депутатов, для которых четверг стал последним полноценным и самым авральным днем перед отпуском. "Все переносится на осень. Иначе, чтобы их принять, мы должны сидеть еще неделю", - сказал LIGA.net замглавы фракции БПП Алексей Гончаренко. 

На вопрос, как так получилось, в коалиции разводили руками. "Это вопрос не совсем ко мне. По медицинской реформе только вчера было последнее заседание комитета. Раньше вообще невозможно было бы поставить. По образованию - я не знаю, почему так", - добавил в комментарии LIGA.net еще один народный депутат от БПП Вадим Денисенко. 

Несмотря на негативный прогноз по обеим реформам, и министр образования Лилия Гриневич, и министр здравоохранения Ульяна Супрун прибыли в Раду и до конца рабочего дня ждали, что депутаты рассмотрят их законопроекты. "Видим, что очень медленно проходит голосование. И надеемся, что это произойдет", - сказала Супрун в беседе с LIGA.net. 

Не произошло. Около 20:00 спикер Андрей Парубий поднял вопрос о продлении работы Верховной Рады до 22:00 и поставил на рейтинговое голосование три проекта, которые нуждаются в срочном рассмотрении: реформу медицины, образования и вопросы кибербезопасности. Каждый из них набрал плюс-минус одинаковое количество голосов - в районе 180-ти. А вот предложение еще пару часов поработать, вопреки некоторым заявлениям депутатов в стиле "спать никто не ляжет, пока не рассмотрим все реформы", поддержки совсем не нашло: всего 163 голоса депутатов за, заседание закрыто. 

Эта ситуация ставит министров Гриневич и Супрун в непростое положение: реформы планировалось запустить с 2018 года. Теперь эта возможность под большим вопросом - нет ни законов, ни денег под их реализацию.  

Как в министерстве здравоохранения отреагировали на вчерашние события в Верховной Раде, можно ли говорить о саботаже медицинской реформы и какие нормы правительственного законопроекта выхолостили депутаты, в блиц-интервью LIGA.netпосле заседания Верховной Рады рассказал заместитель министра здравоохранения Павел Ковтонюк. 

- Верховная Рада в четверг не успела рассмотреть законопроект, который меняет систему здравоохранения. Что это означает? До осени реформы уже не будет? 

- Мы до последнего ожидали, что голосование состоится. Надо признать, что времени было мало, поскольку комитет мы прошли только в среду вечером. Даже технически это было непросто, но целиком возможно. Так что мы ожидали, что проект поставят на голосование. Немного досадно. Я понимаю, что был сложный график, все распланировано, но нашлось ведь время на какой-то металлолом, а на медицинскую реформу - не нашлось (речь о продлении экспортной пошлины - ред.) 

Я даже не говорю о команде Министерства здравоохранения. И президент настаивал на том, что реформа должна быть проголосована, и премьер на этом настаивал. То есть был серьезный консенсус, что ее надо принимать. Это не наша прихоть, отсутствие голосования значительно усложняет нам дальнейший ход реформы. Но так вышло, что когда спикер Андрей Парубий поставил реформу на сигнальное голосование, то она набрала 173 голоса. Я думаю, он принял правильное решение перенести рассмотрение вопроса: даже со 173-мя людьми, которые готовы реально работать, шансы ее принять были низкими. 

- То есть теперь это голосование переносится на осень? 

- Да. Не думаю, что в пятницу, в последний сессионный день, реально найти голоса. Людей в парламенте нет просто физически. Реформа переносится на осень и, я думаю, будет поставлена на первые возможные даты. Потому что мы находимся на этапе, когда законопроект готов к залу на 100%: он прошел комитет, есть все выводы, ничто не мешает сразу зайти на голосование. 

- Вы говорите о поддержке президента и правительства. Но коалиционные фракции Народного фронта и БПП не нашли времени и желания голосовать. Тянули до последнего, поставили сверхсложную реформу на последний день. Комитет тоже тянул, и то на нем не было кворума, то вывод комитета не подписывала Богомолец, затем ей стало плохо, и лишь затем подписала ее заместитель. Нет ли в этом попытки саботажа: на публике говорить одно, а делать совершенно другое? 

- Да, можно было быстрее. И я не говорю только о вчерашнем дне, а и о том же комитете, когда мы потеряли целый день просто на ровном месте, обсуждая, как лучше сформулировать название или преамбулу, плюс эта история с подписью. Вроде технический момент: комитет принял решение, но фактически до середины вчерашнего дня законопроект не был подписан. Это означает, что юридическое управление не могло официально дать вывод и начать печатать документ. Только к вечеру мы получили готовые тексты.  

Но я вам могу сказать другое: в парламенте, я уверен, у нас поддержка была. Если бы мы надлежащим образом зашли на голосование, мы бы набрали голоса. Поскольку провели очень большую работу в сравнении с первым чтением, когда проект получил 227 голосов. У нас был месяц, чтобы, во-первых, внести поправки, а во-вторых, просто пообщаться с теми депутатами, которые не голосовали или голосовали против. И мы много с ними общались. 

Процесс внесения правок был непростым: пришлось идти на некоторые компромиссы, но мы вчера увидели, что очень много депутатов почувствовали свое участие. Я видел депутатов, которые раньше были противниками, а вчера бегали по залу и призывали коллег: голосуйте. 

- Кто эти депутаты? На какие фракции вы возлагали надежды? 

- Традиционно - на фракции коалиции, БПП и НФ. Народный фронт нас вообще поддерживает, первое чтение они хорошо голосовали. Из некоалиционных фракций нас поддерживает Сампомощь, есть часть внефракционных депутатов. Позицию или неуверенную, или против занимали фракции Оппоблока, БЮТ и Радикальная партия Ляшко, хотя я думаю, что на этом голосовании результат у них был бы лучшим, чем в прошлый раз. 

- То есть о саботаже Радой инициатив Ульяны Супрун в министерстве не говорят? 

- Мы об этом не говорили. У нас вчера была встреча, - не говорили. 

- А с кем встречались? 

- Встречались командой министерства, подводили итоги. Нет такого ощущения, что это был именно какой-то организованный саботаж. Местами, конечно, это может иметь место. Мы же понимаем, что есть противники реформы, но это отдельные люди. А говорить, что саботаж происходит на уровне парламента или коалиции - это, думаю, не так. 

- Если говорить о противниках реформы - кто они? 

- Я думаю, они себя и сами выдают. Противниками реформы выступают те люди, которых устраивает система, существующая на сегодняшний день. 

- Разве среди здравомыслящих людей есть те, кого устраивает украинская медицина? 

- Я не хочу никого клеймить фразами типа "фармацевтическая мафия". Вообще не люблю такие огульные фразы. Но есть часть людей, которые пристроились к существующей системе, и любые изменения у них вызывают дискомфорт. Эти люди также имеют политическую историю: у них есть знакомые в парламенте, или они сами, возможно, депутаты, или работают в других ветвях власти. Как правило, это довольно влиятельные люди. Вы же помните историю с Борисом Тодуровым? Вот так это работает. 

Конечно, некоторые люди нас не поддерживают, потому что у них есть вопросы к нам или собственное мнение. Это называется констркутивной оппозицией. А есть и деструктивная оппозиция - это те, кто заведомо и без аргументации против реформы. 

- Как известно, в правительственный законопроект о реформе здравоохранения после первого чтения было внесено очень много правок: депутаты подали почти 900, из них больше 300 профильный комитет здравоохранения принял во внимание. Не нивелируют ли они саму идею реформы? Нужна ли она в таком виде? 

- Депутаты подали 886 правок. Но это не 886 новых идей. Это 886 строчек, где написаны вещи, которые преимущественно повторяют друг друга. Новых предложений там было немного. Проблема в том, что некоторые несут в себе серьезные риски. Но идею реформы они не нивелируют. Поэтому мы и пошли в сессионный зал. Если бы эти правки полностью нивелировали идею реформы, мы бы этого ни в коем случае не сделали. 

- Что это за риски? 

- Самый главный из них - это вопрос сооплаты, когда часть медицинской услуги оказывается за счет государства, а часть за счет гражданина. Депутаты решили от него отказаться. Их логика была такой: у нас есть 49 статья Конституции, которая гарантирует бесплатную медицину. Депутаты не хотели прописывать вещи, которые теоретически могут трактоваться как нарушение Конституции. Наша позиция была такой: они могут так трактоваться, действительно, сооплата - это взнос гражданина в больнице, когда он получает услугу, но формально ст. 49 Конституции с этим не совпадает. Но мы поняли, что в любом случае подобный закон должен быть протестирован Конституционным судом. Мы такого трактования не боимся, мы юридически к этому готовы. У Конституционного суда, если он будет действовать объективно, есть все основания принять такую модель. У нас есть и другие статьи Конституции, такие как ст 95, в которой прописано, что социально-экономические права реализуются в меру возможностей государственного бюджета. Главное - прописать четкий механизм. Второе: у нас есть аналогичные свежие решения КСУ, которые в подобных вопросах трактуются в нашу пользу. Поэтому даже если осенью этот законопроект примут в том виде, в котором он дошел до второго чтения, - то есть без сооплаты, - конституционное представление по этому поводу все равно будет подано. Это неизбежно. Я думаю, многие депутаты вносили правки, просто чтобы не было этого термина - сооплата. Но саму идею приведения социальных гарантий в соответствие возможностям бюджета вряд ли кто-то будет отрицать. 

- Вы планировали вводить сооплату на втором уровне реформы, с 2020 года. А что с уровнем первичной медицины, которая должна быть с гарантированным бесплатным пакетом? Насколько предложенные вами изменения пострадали от правок? 

- Первый этап реформы, запланированный до 2020 года, вообще почти не пострадал. Разве что государственный пакет переименовали в программу государственных гарантий. Так что мы в полной мере сможем этот этап реализовывать. Вопрос по сооплате появится только в 2020 году. Мы можем начать реформу без этого, поэтапно вводить нововведения. 

Но фактически, чтобы вы понимали, депутаты сделали хуже людям. В нашем варианте в сооплате были услуги, которые полностью оплачиваются государством; услуги, которые оплачиваются частично гражданами и частично государством; и услуги, которые оплачиваются 100% гражданином. После правок остались только два варианта: в первом списке будут полностью бесплатные услуги, во втором полностью платные. Больше нет возможности получить услугу, при которой пациент только 20% оплатит. 

- А как это кореллируется с той же нормой Конституцией о бесплатной медицине? 

- Ну, вот так. Теперь человеку придется или оплачивать 100%, или ждать услуги в государственном учреждении, пока до него дойдет список ожидания. И если государственный бюджет на медицинские услуги не будет значительно увеличен к 2020 году, то это ожидание будет очень долгим. В принципе, поляки вошли в реформу именно так. У них не было сооплаты, покрывали только на 100%. Но они за очень короткое время значительно увеличили объемы финансирования медицинских услуг и смогли обепечивать довольно широкий государственный пакет без долгого ожидания. 

- Платные услуги какого уровня могут остаться платными после правок? 

- Не уточняется. В первом варианте мы четко оговорили, что гарантированный пакет полностью покрывает экстренную помощь, первичную, паллиативную. Теперь это звучит так: в госпрограмму входят услуги всех видов, - первичная, вторичная, стационарная, - но неизвестно, что там внутри. 

Хотя основные риски, повторюсь, заложены именно на этап 2020 года. Когда придет 2020 год, я думаю, мы этот вопрос еще раз поднимем и посмотрим, сможем ли мы без сооплаты нормально продолжить реформы, не платя врачам из кармана, или не сможем. 

- Чтобы делать то, о чем вы говорите, пусть и поэтапно, надо, чтобы в Верховной Раде было как можно меньше политических популистов. 

- Медицинская реформа всегда сложна. Решения по ней непопулярны и принимаются очень непросто. В Украине этой проблеме не первый год, и она не первый год не лечится. Я думаю, многим сложно брать на себя ответственность. Но я уверен, что до Майдана это было вообще невозможно.