Поездка с подарками на передовую

В канун Нового года и Рождества волонтеры Центра помощи военным и журналист “Вгору” побывали у наших бойцов на передовой, отвезли им две тонны подарков от херсонцев.

Поездка несколько раз переносилась. В канун праздников ситуация на востоке обострилась, и нас к бойцам на передовую никто бы не пропустил, чтобы не подвергать нашу жизнь опасности. Но затягивать с поездкой, ждать, когда там затихнут минометные обстрелы и бои, мы тоже уже не могли. Иначе подарки – как домашние пироги и закатки, инструменты  и медикаменты, бушлаты, рукавицы, шарфы, носки и теплая обувь, так и новогодние украшения и открытки, письма, подготовленные нашими школьниками, – не успели бы вовремя попасть на передовую. Поэтому мы рискнули и поехали. Руководитель Центра помощи военным Галина Ивановна Уманец захватила с собой также костюмы Снегурочки и деда Мороза, чтобы подарки вручить нашим защитникам весело, “по-новогоднему”.

В ту ночь на Херсонщину обрушился гололед, и часть пути, особенно по нашей области, пришлось преодолевать очень осторожно. Тем не менее, к рассвету микроавтобус с подарками уже въехал в Донецкую область.

В ожидании попутки

Замечено: чем ближе части находятся к передовой, тем хуже с ними связь. Мы так и не смогли созвониться с комбатом с позывным Перец. Его телефон все время был вне зоны. Не работали телефоны и у бойцов из его роты. Так что, из всех запланированных объектов, “условно доступным” оказался только один, в районе села Водяное. Почему условно? По нескольким причинам. Одна из них – та же связь, которая без конца “пропадала”. Вторая – “высокое начальство”. Нам бойцы сразу сказали, что вряд ли мы к ним доедем, потому что прибыло то самое начальство, и поступил приказ никого гражданских и волонтеров не пропускать.

Предложили подписать коробки, с указанием для какой конкретно роты и контактный телефон получателя.  И сгрузить подарки на ближайшем к ним блокпосту. А бойцы, когда смогут вырваться с передовой, уже сами их заберут.

Но как сгружать-то? Ведь куда мы доехали, ничего похожего хоть на какое-то укрытие для груза не нашлось. Ну не в сугробы же ставить все?

Переговоры с бойцами на блок-посту и с их командирами, чтобы нас все же пропустили, ни к чему не привели. Приказ есть приказ. Даже попытки угостить ребят подарками с Херсонщины тоже были безуспешными. Бойцы смущенно улыбались, но отвечали категорично: “Спасибо большое. Но пусть лучше ребята на передке порадуются, к ним мало кто доезжает”.

Кофе в коробке для бойцов передали наши земляки из Югославии.

Пока мы созванивались, договаривались и решали, как лучше поступить, к блокпосту приблизилась пожилая женщина с клетчатой сумкой в руках. И тоже остановилась в ожидании.

Разговорились. Оказывается, она родом из того самого села Водяное, куда и мы направлялись. И на блокпосту ждала… попутку!

Баба Зоя, как она просила себя называть, рассказала, что в селе продолжают жить, несмотря ни на что, 8 человек. Муж у нее заболел, поэтому пришлось выехать с ним в больницу, а сын – в селе, вот она и ездит его проведывать. Все бойцы уже хорошо ее знают, как видят на дороге, останавливаются: “О, наша баба Зоя “Красава”, садитесь, подвезем”!

Раньше, до войны, в Водяное ездили по асфальтной дороге через соседнее село, Коминтерновское. Но теперь Коминтерновское – под контролем у сепаратистов. Поэтому в Водяное путь только один: через проезды по заминированным полям.  

– Переживаю, конечно, сильно, – говорит баба Зоя. – Стреляют сейчас часто. Вчера так гудело, аж у нас тут было слышно, а это – километров за сорок! Говорят, и жертв много. Вот начальство приехало разбираться и никого не пускают. Наверно, чтоб не видели, что там на самом деле происходит. А козочек моих давно уже постреляли, еще до того, как наши солдатики пришли. И что только звери делали – с беспилотником за ними охотились. Я коз доила на улице, а этот гад прилетел и жужжит, жужжит прямо у меня над головой. А пошла молоко в дом заносить, слышу – стрельба. Точнехонько по ним, бедолашным. И у соседки бычка убили. Она тогда зашла ко мне, говорит, что-то у нее пищит противно возле сарая. Самой страшно смотреть, что там такое, меня с собой позвала. И хорошо что мы до того сарая не дошли, он у нас на глазах и разлетелся весь, взорвался. Потом ребятки сказали, что с беспилотника могли взрывное устройство сбросить, вот оно и пищало…

Только шум бурьяна

А потом Галине Ивановне, наконец, удалось совершить невозможное – нас пропустили.  К тому времени оба ее мобильных телефона “раскалились” от звонков и почти полностью разрядились. Поэтому, “прорвавшись” сквозь блокпосты, мы спешно направились вперед. К тому же, уже смеркалось, а вечер – самое “жаркое” время, когда начинаются минометные обстрелы. И сразу же сообщили нашим землякам, что мы – едем и уже проехали примерно полпути до них. Но из телефонной трубки тут же раздалось громогласное: “Стоять!” А потом, чуть спокойнее, нам объяснили, что по этой накатанной трассе мы чуть не умчались на неподконтрольную территорию, в засаду.

И мы снова “подвисли” в ожидании. Но тут повезло. Рядом притормозила “таблетка” – так на фронте называют уазики. Бойцы спросили, куда нам надо и хотя явно спешили в другом направлении, махнули рукой – следуйте за нами, проведем. Но прежде чем тронуться в путь, нам пришлось отчитаться нашим землякам, что за автомобиль нас будет сопровождать, какая форма у этих военных, и даже дать им телефонную трубку, чтобы не было никаких сомнений. На передовой – всяко может быть. И только после всех тех переговоров мы снова тронулись в путь.

В холодном блиндаже кошка Рыжик – и «грелка», и напарник, и отдушина.

Это уже не было дорогой в привычном нам смысле – узкая щель  в зарослях сохлой двухметровой травы, вихляющая и сплошь изрезанная ямами и отвалами. И если на других трассах мы постоянно встречали какую-то живность – то мелькнувшую лисицу, то нахохлившихся птиц, то здесь – абсолютная пустота и тишина, нарушаемая только  натужным скрипом автобуса да хрустом цепляющегося бурьяна. А потом, вдруг, из ниоткуда, перед нами “материализовались” бойцы в маскхалатах, с автоматами наизготовку.

Мы, наконец, доехали.

Снегурочка на скорую руку

День томительного ожидания и переговоров сразу завертелся и закружился в неимоверном темпе. Нас тут же, вместе с автобусом, немедленно “погнали” в укрытие. Там, так же быстро и непонятно откуда из тишины “материализовались” легко одетые, немного сонные (видимо, отдыхали) бойцы, которые начали помогать нам разгружать подарки. Неожиданно оказалось, что большинство  – не умудренные опытом мужи, а совсем юные мальчишки, розовощекие и смущенно улыбающиеся. Только вот глаза. У детей таких взрослых глаз не бывает... Некоторые коробки волонтеры даже не успевали раскрыть и объяснить ребятам, что там находится. Но когда Галина Ивановна достала и развернула флаги Украины и Херсонской области, с детскими пожеланиями, и плакат, который передали школьники Херсона, и их новогодние поделки – темп как-то сразу снизился. Как будто война отступила куда-то дальше, и на улице сразу стало теплее. Бойцы сказали, что у них в штабе уже тоже елку нарядили, и еще одну – растущую на улице, украсили всем, что “под руку подвернулось”. Ну а когда Галина Ивановна вытащила “на свет божий” связку домашних колбас и в воздухе разнесся пряный аромат чеснока – тут уж все вздохнули дружно и заулыбались.

А пока ребята писали на флаге, в ответ на поздравления, свои слова благодарности херсонцам, боец с позывным Грек примерил прямо на бронежилет костюм деда Мороза – ну не зря же везли! Но “праздничная пауза”  оказалась совсем короткой. Овчарка, которая, как оказалось, жила с ребятами, вышла на улицу и забеспокоилась. И нас тут же снова стали торопить. Оказывается, она первой слышит, когда “на той стороне” начинают выводить на позицию артиллерию. Сначала просто беспокоится, а потом, перед самым налетом – лаять. Поэтому прощание вышло очень коротким. Выводили нас от места дислокации через село Водяное. И за окном автобуса замелькали заросшие бурьяном развалины стен, покрученные взрывом крыши, а в уцелевших зданиях – дыры или в лучшем случае, фанера вместо оконных стекол. Когда впереди показался уже последний от передовой блокпост, наши земляки сами нам перезвонили: “Вы где?!” И успокоились, что мы покинули территорию обстрела. Потому что у них – “уже загудело”…