Зураб Аласания: Связали по рукам и ногам. Управляй, как хочешь, еще и Евровидение проведи

Аласания был выдвинут на пост гендиректора медиасообществом сразу после Майдана, в марте 2014-го.

Последние два с половиной года вместе с небольшой командой он занимался реформированием государственного телевизионного монстра, пытаясь превратить его в канал Общественного вещания.

Первого ноября 2016 года он решил громко хлопнуть дверью.

Причина? "Денег нет, но вы держитесь там", – примерно так звучит рекомендация Зурабу Аласании от Минфина, который пытается уместить бюджет "Евровидения" в бюджет Общественного вещателя.

"Из 1,2 миллиардов гривен, предусмотренных законом для развития Общественного вещателя в 2017 году, государство отбирает 450 миллионов гривен расходов на Евровидение, 250 миллионов – в виде платы за трансляцию, 149 миллионов гривен – расходами, и 46 миллионов коммунальными платежами забирает город. Еще 112 миллионов гривен идут на международную деятельность: Олимпиады, чемпионаты мира и так далее", – возмущается Аласания.

После всех отчислений на производство собственного контента у канала остается всего 3% от суммы. А это ничтожно мало для того, чтобы реформа состоялась.

По примеру других европейских стран, "UA: Перший" должен был стать своеобразным украинским ВВС – каналом, независимым от влияния политиков и бизнеса.

Но, кажется, время еще не наступило.

Денег на подготовку "Евровидения", которое состоится в мае-2017, почти нет. Это основная, но не единственная причина, по которой гендиректор Аласания решил уйти.

– Зураб, не об увольнении – о деньгах. Мне рассказывали, что вам неоднократно намекали: мол, если нет денег, надо учиться их зарабатывать. Это так?

– Если премьер-министр звонит и говорит: "Быстро пойди и укради, и дай мне долю", – ты встаешь на дыбы и говоришь: "Он вор, вот так-то и так-то".

А когда на тебя давит общественность: "Покажи нам украинских спортсменов на Олимпиаде", а я им отвечаю: "У меня нет денег туда лететь", – они мне скажут: "А нам плевать, где ты их возьмешь, пойди и укради, но покажи".

Что такое "укради" на НТКУ? Это, допустим, рекламу, которая стоит 3-4 тысячи гривен, продай за 500, а остальное укради. И на это потом купи ребятам билеты в Рио. А мы сделаем вид, что мы не знаем. Это косвенно говорит власть. Но то же самое говорят и сотрудники. Сколько ты из этих денег положишь в свой карман – это твои проблемы. Главное – обеспечь нам наши премии, всякого рода добавки. И это тоже из тех украденных денег.

– 2,5 года назад система управления на канале была такой же?

– Была белая бухгалтерия, а была черная. Следствием разрыва всех этих частей и стали заявления профсоюза, которые перестали получать свои "подарки".

Я ничего против них не имею, они простые люди, им нужна эта копеечка, она им капала. Поэтому мы потом такие декларации и видим.

– Когда вы пришли на канал, вас довольно быстро профсоюз начал бить. За что?

 – Потому что первое, что я сделал, – разобрался с производством программ. Тут было много такого, что подавалось как экономические новости, а на самом деле шла продажа рекламы по полной.

И потом через разных персонажей, которые оккупировали канал, как Поплавский, проходило невероятное количество рекламы, а доказать ничего было нельзя.

Это был базар, где каждый торговал, чем хотел, и имел свою маленькую собственность – кусочек эфира, кто-то имел кусочек аренды. Я был взбешен, когда не обнаружил здесь никакой техники. Спрашиваю: "Где техника?" – а мне: "А мы ее всегда арендовали". Слушайте, такой огромный канал, где ваша техника? Там тоже огромные деньги на этой аренде.

– Когда вы пришли на канал, вы проводили финансовый аудит?

– Да, своими силами. За аудиторов из "большой четверки" надо много платить. Хотя представители PwC пытались что-то сделать, но не смогли.

Сейчас пытаемся сделать аудит со шведской компанией, формулируем для него техзадание. Это очень непросто, это дорого.

Когда я говорю: "У меня нет НИЧЕГО", – никто недооценивает размеры этого ничего.

Все думают – как ничего, если 1 миллиард 200 миллионов гривен. Но это – сумма, которую закон напрямую приписывает государству в следующем году отдать на развитие Общественного вещания.

– 1 млрд 200 млн, вроде, звучит неплохо? Почему вы не вписываетесь в этот бюджет?

– А потому что его нет, его никогда не давали. Никогда. Это же был один канал, на который выделяли 167 миллионов гривен. Из них 103 миллиона – это зарплатная часть, а 46 миллионов – трансляция.

Но мы же, на самом деле – это 32 компании: 28 региональных филиалов, Национальная теле- и радиокомпании и канал "Культура". И вот на всё это выделяется 1 миллиард 200 миллионов гривен.

Эта богадельня построена таким образом, что она существует ради содержания самой себя. На производство контента остается 3%.

Ребята, вы зачем живете? Чтобы получать зарплаты? И у них средняя зарплата 2500 гривен. И государство не дает мне поднять зарплаты, даже если я хочу.

С января 2017 года НТКУ будет ликвидирована, будет зарегистрировано акционерное предприятие, куда войдут все 32 компании (более 7 тысяч сотрудников).

Но это случится не раньше марта следующего года. И сейчас есть ощущение, что можем не дожить.

И когда в марте Наблюдательный совет выберет нового главу Правления – кем бы он ни был, если он получит вот этот бюджет, никакого Общественного не будет.

Ты никогда не сделаешь Общественное, продолжая им платить 2500 гривен. Потому что Общественное вещание задает тон в обществе, только если оно конкурентное, классное.

– Если бы вам не выпала честь проводить "Евровидение", вам пришлось бы сейчас писать заявление?

– Нет. Я бы занимался реформой. Это было бы медленно и тяжело. Со скандалами и нервотрепкой.

В январе-феврале у нас будет провал, так как нет механизма, который позволит нам платить зарплату, пока идет регистрация нового юридического лица.

Бюджетный паспорт начнет готовиться с того момента, как компания будет зарегистрирована. А это – надо еще пройти восемь министерств. Я еле-еле прошел бюджетный паспорт прошлого года. Все в компании возненавидели.

– Почему бюджет "Евровидения" вписан в бюджет НТКУ на следующий год, а как же подготовка сейчас? Ведь остается 4-5 месяцев.

– Нас сейчас спасает только город Киев. Депутаты провели сессию и одобрили выделение 200 миллионов гривен, из которых 50 миллионов мы получим в этом году.

Эти деньги зайдут через несколько дней. И эти деньги мы как бы можем тратить на подготовку к "Евровидению". Только законных путей все еще нет.

Почему? Потому что я не могу нанять людей. Я не могу закупать товары, я ничего не могу. Я – государственная контора с жесточайшими ограничениями на каждом шагу. И должен на каждом шагу проводить тендер – это 35 дней минимум. А вообще, бывает 2-3 месяца через систему Прозорро.

Мы хотим нанять шоу-продюсера, который стоит 10 тысяч евро в месяц, потому что он эксклюзивный специалист, таких специалистов во всем мире пять человек, и он нам еще снизил цену вполовину.

Фамилию не назову, у меня нет права, пока не заключили контракт. А государство говорит: "10 тысяч? Да ты с ума сошел. Иди на тендер".

– Хорошо, а бюджет "Евровидения" вписывается в эти 400 миллионов гривен, которые будут выделены в следующем году?

– Бюджет "Евровидения" никто не считал. Мы не понимаем масштаба шоу и количества людей, которых мы должны задействовать в процессе.

– Но мы же проводили "Евровидение" 11 лет назад. Тогда это же как-то получилось?

– После прошлого "Евровидения" в 2005 году была проверка КРУ. Было заведено уголовное дело.

–То есть, власть знает, что здесь воровали всегда. И она не заинтересована, чтобы канал управлялся эффективно?

–Только я бы не стал обвинять власть по фамилиям. Потому что это реально – Система.

– Бухгалтерия противоречит логике. Вы за 2,5 года разобрались, как этим добром эффективно управлять?

– Мы не можем позволить на эти деньги почти ничего. Эти 1, 2 млрд – это 32 компании, более 7 тысяч персонала и огромное количество недвижимости. И я ничего не могу сделать. Даже сарай продать ненужный, чтобы пустить на производство.

Государство не дает мне ничего даже в аренду сдать.

– Раньше здесь же сдавались помещения в аренду?

– Они и сейчас сдаются. Только Фонд госимущества это делает. Почему сюда не может попасть переселенный с оккупированной территории Таврический национальный университет? Потому что ФГМ туда его не пускает.

Можно эффективно управлять, только дайте инструменты. Связали руки-ноги, подняли в позе ласточки – и всё, управляй как хочешь. Еще и "Евровидение проведи".

– То есть, система управления строилась таким образом, чтобы гендиректор канала был человеком зависимым?

– Она строилась, чтобы быть подотчетным и подконтрольным. И любой звонок сюда должен был иметь реакцию на экране. Вот за это закрывались глаза на те кусочки частной собственности, которые здесь были.

И то же происходило с филиалами в регионах, которые, по сути, обслуживали интересы облгосадминистраций. И когда я начал их отделять от этой кормушки, местные руководители тоже устроили колоссальное сопротивление. И с ними невозможно ничего сделать.

Из 28 филиалов только один пример: в Сумской области руководитель Николай Чернотицкий. У него в прошлом году еще было 400 тысяч гривен от обладминистрации поддержки, в этом году у него 40 тысяч.

Он отказывается от этой поддержки, потому что понимает, чего это стоит. А все остальные говорят: "А как мы жить будем?"

А обладминистрации выделяют деньги, чтобы иметь влияние на контент. У них даже есть более-менее законный инструмент – "освещение деятельности органов власти".

Более того, в большинстве случаев областные администрации являются владельцами зданий, где расположены областные телекомпании. И сдают им в год за одну гривну. Они на таком вот крючке.

– Как вы это ломали?

– Так это до сих пор не поломано. Мы юридически это делаем.

– НТКУ должен получить в следующем году грант от ЕС на 5 миллионов евро на строительство нового ньюзрума. Может ли это поправить плачевную ситуацию?

– Мы еле-еле уговорили ЕС на этот грант, и этот проект будет длиться 2,5 года. А как жить все то время?

– Зураб, почему вы раньше не делали громких заявлений, и почему сейчас?

– Я все время об этом говорил. Многое зависит от запроса в обществе; есть активная часть, которая нас поддерживает и в курсе всех наших проблем. Другое дело, проблем-то в стране очень много...

Почему возмутились сейчас? Да потому что времени – нет. Общественное мы бы еще строили –  я говорил, этот процесс займет годы. Но "Евровидение" все эти сроки сократило, я ничего не успею поменять до мая.

– Когда вы встречали в аэропорту Джамалу, вы уже понимали, чем это грозит?

– Размеры этой "задницы" я стал понимать, участвуя в рабочих группах по "Евровидению", в том числе сегодня, через полчаса ( интервью состоялось 1 ноября – УП), мы опять поедем на Кабмин. И опять будем рассуждать, какие здесь должны быть зарплаты, и они опять будут орать: "Не смейте, наш президент получает меньше, чем ваш шоу-продюсер".

– Но хороший менеджер стоит больших денег… Давайте вернемся к давлению власти.  За 2,5 года вы все-таки добились независимости. У вас выходит три самых влиятельных расследовательских программы – "Схемы", "Наші гроші" и "Слідство.інфо". То есть, будучи каналом государственным, вы стали, по сути, каналом оппозиционным. Может, вам мстят? За "оффшоры Порошенко"?

– Я бы так не сказал. Мы не оппозиционный, мы нормальный канал, который говорит всё как есть. Ребята, наша позиция такая: вам дают правду, а дальше вы сами принимаете решения.

Мы не враги власти, мы не друзья власти. Мы просто журналисты, которые делают свое дело. Мне кажется, это большое достижение за 2,5 года.

– Было ли давление со стороны власти, связанное с контентом? Как это происходило?

– Практически все пресс-службы наших политических назначенцев: и депутатов, и министров, и служба президента, и АП. Они все пытались звонить и давить, просить осветить то или иное событие. Но только в одном из 10 случаев это был информационный повод; все остальное – пиар.

Понятное дело, у них недовольство накапливалось. Мы постоянно отказывались. И сейчас в таких случаях это сказывается.

Я не слышу их, а значит, они не хотят слышать меня. Я плохой коммуникатор с властью.

– Вы считаете, что это позиция осознанная?

– Зачем он будет за меня, если я два года не был за него?

А чтобы он был за меня, ему надо не просто клерку перепоручить решение – клерк всегда защитится, он скажет: "Это нарушение закона", –  а самому понять абсурдность ситуации.

Я сейчас прихожу в Кабмин и упираюсь в стену. И эта стена – на уровне среднего менеджмента.

– Возможно, стоит предложить внести ряд постановлений на период проведения "Евровидения", вы об этом не думали?

– Уже существует пять постановлений правительства. Но некоторые вещи не вписываются в рамки постановлений.

Кабмин не может себе позволить расширить эти рамки. У нас сейчас идет через профильный комитет лоббирование закона, который бы временно разрешил нам упростить тендерную процедуру.

Мы не будем воровать, нам надо просто успеть. Иначе мы это не успеем.

– Зураб, как вы планируете бороться?

– Я уже проиграл. Когда ты ребенка в 16 лет застаешь с сигаретой, то ты понимаешь: воспитывать его надо было 15 лет назад. Так и здесь.

Если общество меня не поддерживало раньше, имеет ли смысл сейчас на него надеяться? Я чувствовал себя в этой битве одиноким, и канал чувствовал себя брошенным.

 Я считаю, это мое упущение. Я не бегал, не жаловался. Я неправильно поступал. У меня плохая коммуникация с властью. И плохая, судя по всему, с обществом. Теперь никто не поможет.

Я выбрал громкое хлопанье дверью, чтобы обратить внимание на эти проблемы: "Эй, общество, проснись, если тебе нужно общественное, то ты хотя бы сейчас это сделай".

Нам не удалось заразить общество идеей Общественного телевидения.

– Вы считаете это своей личной ошибкой, недоработкой?

– Возможно, это недокоммуникация. Есть огромное количество проблем в стране, есть множество проблем, которые тактически важнее, стратегически важнее этого дурацкого вещания, которое страна просто не оценила.

– Какую судьбу ждет канал и какая судьба у "Евровидения"?

– "Евровидение" страна проведет в любом случае. Возможно, будет назначен новый человек для проведения "Евровидения".

– Так, чтобы не было потом проверок КРУ и уголовных дел, и не пришлось отсиживаться заграницей?

– Не уверен. Потому что страна меняется. А теперь уже не уверен, что так получится.

– Какая самая наглая попытка влиять на канал?

– Как-то американскому послу пожаловались, что я якобы беру деньги за программу "Схемы". И американский посол в разговоре со мной упомянул это. Мол, так-то и так-то. Мне пришлось ответить, что деньги беру не я, а вы – господин посол. Потому что эта программа обеспечивается за счет налогов американских налогоплательщиков.

– Заявление на назначение вас на должность подписывал Яценюк. Вас считают его ставленником. Тогда, когда подписывалось это назначение, какие были договоренности с вами?

– Меня выдвинуло профессиональное сообщество на волне Майдана. Тогда был разговор такой: иди, работай, ты же знаешь наши интересы.

А когда пришло, как они посчитали, время их интересов, – на канале их никто не отражал. Они сердились, потому что их обвиняла другая политическая сила, что канал работает на них. Но когда здесь появилось расследование про "рюкзаки Авакова" – они вообще удивились.

Так что предыдущий премьер тоже крепко обижен. Они все думают так: либо ты с ними, либо ты – враг.

– Если сравнить рейтинг канала до вашего прихода с тем, что есть сейчас, какой он? Может ли рейтинг быть показателем эффективности?

– Категорически не согласен. До нас было 3%, руководителем был Егор Бенкендорф, эти проценты ему делал Шустер. Да мне хоть 100% с Шустером, я не буду этого делать.

Потому что Шустер – это часть той отравы, причем самая опасная, потому что умная и грамотно сконструированная. Сейчас с 3% опустилось до 1% – я вам скажу, это в пределах статистической погрешности.

Как сформулировал Евгений Глибовицкий, член Наблюдательного совета: "Это не мы должны равняться на коммерческие каналы, это они должны равняться на наши критерии Общественного вещания". Но до этого еще не скоро. А сейчас эта история может и вовсе не случиться.

– То есть, "украинского ВВС" может не быть только потому, что у зрителя не такого запроса на качественную информацию, ну и денег тоже.

– Похоже, что да. Но я верю, что он обязательно появится.