Как сдают допинг-пробы украинские футболисты

В украинском футболе уже есть первая жертва допинга-2017. Это 27-летний защитник "Александрии" Станислав Микицей, по нашим данным, погоревший на запрещенном триметазидине. Игроку грозит ни много ни мало – четыре года дисквалификации, пишет Сегодня.

Якобы Станислав принимал препарат не ради спортивной формы, а из-за проблем в семье.

В Федерации футбола страны говорят, что, начиная с 2002 года, когда игроков в чемпионате Украины начали проверять на запрещенные вещества, число положительных допинг-проб достигло трех десятков. В среднем — по две в год, что, с одной стороны, немало и печально. С другой — показывает, что с допингом в украинском футболе реально борются, вычисляя "жуликов" еще на этапе внутренних соревнований. Тогда как в других видах спорта — тех же легкой и тяжелой атлетике, гребле — мы зачастую "горим" по итогам международных стартов, лишаясь, казалось, уже добытых и обмытых медалей Олимпиад и чемпионатов мира.

Хотя деньги на допинг-проверку внутри Украины в различных видах ежегодно выделяются государством. Однако, поговаривают, порой они просто оседают в карманах функционеров, на бумаге отчитывающихся о, по сути, фиктивной проверке проб.

В свою очередь в Федерации футбола утверждают, что они — среди тех немногих федераций в Украине, которые работают с компанией, имеющей официальную лицензию Всемирного антидопингового агентства на забор допинг-проб. Их отправляют на проверку в сертифицированную лабораторию в Вену, так как отечественная аккредитации ВАДА не имеет. И по этой системе в ФФУ предлагают работать всему нашему спорту. "А так что толку от того, что государство подписало декларацию о борьбе с допингом, если борьбы никакой нет?" — считает замглавы медкомитета ФФУ, основатель системы допинг-контроля в украинском футболе Вячеслав Попов.

Он рассказал нам, насколько это дорого — проверять футболистов на допинг, и как это работает на практике.

"Долгое время забором допинг-проб занимались офицеры ФФУ, сейчас это делают сотрудники украинской антидопинговой службы, с которой начала сотрудничать Федерация, — говорит Попов. — В каждом туре Национальный антидопинговый центр и ФФУ выбирают по два матча — или аутсайдеров против лидеров, или равных по силе команд, где есть вероятность, что ради результата может быть использован препарат запрещенного плана. А непосредственно на стадионе офицер со спецпосудой, приборами, фишками для жеребьевки и спецпротоколами появляется за час до игры и представляется судье и делегату. До того о его приезде никто не знает. На каждой арене существуют комнаты для забора допинг-проб, состоящие из туалета (обычно — двух), душевой. Ну и десять стульчиков для игроков и врачей, стол, на котором хозяевами матча должны быть предусмотрены чай, кофе, лимон, сахар, салфетки. А еще — по десять литров сладкой, негазированной воды и пива. Еще два года назад это могло быть обычное пиво. Сейчас же — только безалкогольное".

"Перед матчем врачи команд заполняют протокол, в котором указывают, что давали игрокам последние трое суток, — продолжает Попов. — Кстати, на заре нашей работы был случай. Играют "Динамо" — "Волынь". И врач лучан пишет: "Я назначал соматотропный гормон по четыре единицы в правую ногу, в левую". А ведь это — прямой допинг. То есть образование в вопросах допинга в начале 2000-х было нулевым. Потом оказалось, что это был не врач, а массажист, без медобразования, но его держали в "Волыни" как врача, а впоследствии убрали из команды. Но вернемся к процедуре. В перерыве матча проводится жеребьевка. Раскладываются 18 карточек с номерами игроков одной и другой команд, врачи сверяют их с протоколом, после чего это все складывается в синий и красный мешочки. Раньше, если, условно говоря, играли "Динамо" — "Шахтер", то врач "Шахтера" доставал четыре динамовских номера — два основных и два запасных, при этом не видя эти номера, а врач "Динамо", наоборот, вынимал жетоны с номерами игроков "Шахтера". Сейчас же это делает допинг-офицер. На допинг-контроль идут двое основных номеров каждой команды, но если кто-то из них, скажем, получит травму и его отвезут в больницу, то вместо него выберут запасного. Итак, эти карточки укладываются в два конверта и запечатываются в один общий, на склеивающей ленте которого расписываются допинг-офицер и доктора команд. А уже за 15 минут до окончания матча врачи приходят в эту комнату на вскрытие конверта. И только в этот момент узнают, какие именно игроки попали на допинг-контроль. С ними доктора должны явиться в течение пяти минут после финального свистка. И с этого времени футболисты не имеют права выйти из допинг-комнаты, пока не сдадут 90 миллилитров мочи. Тут есть нюансы — что и сколько для этого пьют. Рекордсменом по количеству выпитого был Андрей Гусин. Он опустошил 14 полулитровых бутылок пива. Начал сдавать пробу в 20:00, а закончил в два ночи. Помню, пива тогда было 20 бутылок на четверых. Оно уже закончилось. Андрей позвонил своему другу, и тот привез еще ящик. А еще один рекордсмен — парень из Кривого Рога — сдавал пробу с восьми вечера до девяти утра! Притом что обычно на это уходит три часа. Такой вот марафон. Обезвоживание организма. Был июль месяц. А футболисты за игру теряют от полутора до пяти литров жидкости. И пока организм не восполнит потерю, он не даст ни капли. Тут еще надо понимать, что игроки попадают в стрессовую ситуацию. А она приводит к спазму сосудов. Меняется почечный кровоток — и диуреза нет".

"Что же они делают все эти 13 часов в допинг-комнате?" — интересуемся мы у Попова. "Сидят три человека — игрок, доктор и допинг-офицер. И рассказывают байки. Помнится, Гусин о случаях из своей жизни рассказывал. Кстати, долго сдавали пробы Гусев, Коноплянка — меньше двух часов не сидели. А знаете, кто самый быстрый? Вратарь Рева. Вот этот человек уникальный — 15—20 минут максимум, и при этом особо не пил. К слову, у нас имеются свои приемы, как усилить диурез. Например, есть точка на руке между указательным и большим пальцем. Если ее найти и сделать круговые движения — захочется в туалет. Или подставить руки под горячую воду. Тогда снимается спазм сосудов. Если и это не работает, игрока ведут под горячий душ — это часто помогает... Сдал футболист мочу, заполнил протокол, расписался — и свободен. Да, при этом игрок сам разливает свои анализы в две емкости — проба А и проба Б, закручивает их, замыкает на спецзамок. Никак не откроешь. В допинг-лаборатории в Вене уже специальным ножом вскрывают".

"МИЛЕВСКИЙ НЕ ХАМИЛ"

"Как Милевский вел себя на допинг-контроле? Никогда не хамил, — рассказывает Вячеслав Попов. — Кстати, на контроль Артем попадал часто. Интеллектуально развитый парень, но сколько с ним было разных дел! Взять молодежный ЧМ-2005 в Голландии, я был доктором в команде. Мы базировались в прекрасном месте: озеро, домики, в которых по двое жили игроки. И вот они с Алиевым устроили гонки вокруг озера на велосипедах. Дорожки — из мелкого гравия, как стеклышки. И один другого сшибает. Завтра игра. Первый час ночи. А они приходят ко мне в номер — все в крови. У Милевского повреждено правое плечо и задница, с которой как наждачкой сдерта кожа. У Алиева — рука. Я остановил кровь. А утром они стоят такие, все забинтованные. "В чем дело?", — спросил у меня Михайличенко. "Поговорите с ними сами", — отвечаю тренеру. Те рассказали, конечно, не все. На поле они в том матче вышли, но из игры выпали. Алиев, который за пять голов на турнире удостоился бронзовой бутсы, набрал в той игре около 70 тактико-технических действий, Артем — еще меньше. Хотя нормой обоих было 120".

"ОДНА ПРОБА СТОИТ 375 ЕВРО"

После запечатывания емкостей с допинг-пробами на матчах в чемпионате Украины действует следующая процедура. "Ранее офицер допинг-службы отвозил их в ФФУ, — рассказывает замглавы медкомитета Федерации футбола Вячеслав Попов. — У нас там есть комната с холодильником и морозильной камерой, где эти пробы хранились. Сейчас уже пробы до 10 дней хранятся в помещении антидопинговой службы, с которой сотрудничает Федерация. Помещая их в специальную сумку-контейнер и, не разлучаясь с ней даже в полете, курьер летит в Вену. У нас есть документы, позволяющие с биопробами пересекать границу. Правда, ранее, когда работали с российской лабораторией, с таможенниками этой страны иногда возникали проблемы. "Что в контейнерах? Давайте показывайте!" — требовали они. Мы им объясняли: "У нас есть все документы, давайте понятых, составляйте протокол вскрытия, но имейте в виду, что, вскрывая допинг-пробу, вы несете материальную ответственность — с вас снимут 400 долларов". Вскрывать пробы не вскрывали, но коробку с ними открывали. Видя, что там моча, они пропускали нас: "Ну ладно"... Что касается Вены, то по прилете туда человек берет такси, отвозит пробы в лабараторию и возвращается. Аналитические приборы венской лаборатории, с которой, кстати, работает и УЕФА, позволяют определить до пяти тысяч метаболитов (веществ, являющиеся допингом). Если обнаруживается запрещенный препарат, в Национальный антидопинговый центр Украины и ФФУ из Австрии поступает информация, что проба А в таком-то матче под таким-то номером дала положительный результат, допустим, на тестостерон. По номеру пробы определяется фамилия игрока, и он с клубным врачом вызывается на заслушивание в антидопинговый центр. Если спортсмен идет навстречу при разборе полетов и не требует вскрытия пробы Б, то может получить по минимуму. Например, в соучае с марихуаной или другими каннабиноидами вилка — от шести месяцев до года. К слову, еще ни разу в нашей практике результат пробы Б не отличался от показателей пробы А. Важный нюанс. Если ранее наказание за допинг в нашем футболе определял контрольно-дисциплинарный комитет ФФУ, то с недавних пор это уже функция антидопингового центра".

Лаборатория в Вене. Тут проверяют допинг-пробы игроков чемпионата Укрины:

По словам Попова, за год сейчас в нашем футбольном чемпионате берут 230—260 проб: "Расходы делят пополам ФФУ и клубы. Проверка одной пробы обходится в 375 евро.

Пока УЕФА разрешает ограничиться забором одной мочи. Но, возможно, в будущем в ЧУ будут брать и пробы крови. Жизнь ведь не стоит на месте. Правда, тогда стоимость процедуры сильно возрастет. На Евро-2016 у футболистов нашей сборной брали и кровь, и мочу".

"ПАКЕТ НЕ ПРОЙДЕТ"

По словам спортивного врача Вячеслава Попова, во время сдачи игроками в чемпионате Украины проб мочи, за этим всегда лично наблюдает допинг-офицер.

— Обязательно! — говорит Попов. — Мужчина — у мужчины, женщина — у женщины. По регламенту футболист должен опустить трусы до колен, поднять рубашку и засучить рукава — допинг-офицер обязан убедиться, что все честно. А все из-за Марадоны. На протяжении многих лет он курил гашиш и марихуану. И, чтобы скрыть это, ему сделали специальную емкость с мочой другого человека. Это пластиковый пакет, который он во время допинг-контроля подвешивал под половой орган. Аргентинец подклеивал трубочку с клапаном и спускал мочу, надавливая на пакет. Так он давал эти 90 миллилитров не от себя. Когда допинг-офицер вскрыл аферу, в регламент внесли изменение — при сдаче пробы обязательно должен присутствовать представитель допинг-службы. Темнокожие ребята иногда возмущаются: "Нам религия не позволяет открывать свои половые органы в присутствии другого человека. Это незаконно". Но все законно. Если отказываешься от сдачи пробы, она считается положительной — это минимум два года дисквалификации.

Из-за Марадоны. Футболисты лишены интима во время сдачи пробы.

— А украинские футболисты как реагируют, когда на них смотрят в такой пикантный момент?

— Поначалу шел мат-перемат. Был нападающий в киевском "Арсенале", кстати, курящий. Такие ругательства городил! Мы сразу же приглашаем делегата матча, объясняем ситуацию, что игрок оскорбляет офицера допинг-службы. Это наказуемая вещь. Штрафы там, по решению контрольно-дисциплинарного комитета ФФУ, от $1000 до $1500. А главное, что влияет на дебошира, — огласка его поведения.

НА ЧЕМ "ГОРЯТ" НАШИ ФУТБОЛИСТЫ

В 2000-х в чемпионате Украины был зафиксирован всплеск тестостерона. Кстати, на нем в свое время попался знаменитый толкатель ядра Александр Багач. "Я был с Багачем на телевидении, где он признался, что использование препарата повышало дальность полета ядра на 2,5 метра, — говорит спортврач Вячеслав Попов. — Но надо понимать, что есть привнесенный тестостерон, который наказывается, а есть физиологический, когда человек ведет активную половую жизнь. Методика ВАДА позволяет отличить один от другого". Именно на тестостероне в 2003-м погорел первый в истории ЧУ "допинг-грешник" — Ярослав Хома из "Карпат". Тогда санкции были помягче, и он получил 7 месяцев дисквалификации, но по-прежнему вины своей не признает. А Денису Стояну из "Таврии" 5 лет спустя дали 4 месяца за марихуану.

Жертва №1. Ярослав Хома в 2003-м был пойман на тестостероне:

"В последнее время это "модная" среди футболистов штука, — отметил Попов. — Наверное, от материального благополучия и отсутствия спортивной дисциплины. ВАДА проводила конгресс, считать ли каннабиноиды допингом. Они ведь не улучшают работоспособность. Наоборот, точность, сила удара страдает. Но решили, раз это наркотики, исключать их из допинг-списка неправильно".

"КОЕ-ГДЕ АЛКОГОЛЬ – ДОПИНГ"

— Вячеслав Дмитриевич, сейчас допинг-пробы, взятые после матчей чемпионата Украины, отдают на проверку в лабораторию в Вене. Возможно ли, на ваш взгляд, создание своей современной лаборатории в нашей стране? Может, могли бы принимать на проверку пробы из других стран и на этом даже зарабатывать? — интересуемся у замглавы медкомитета Федерации футбола Вячеслава Попова.

— Знаете, в 2000-х годах у одного бизнесмена в нашей стране была попытка такую лабораторию сделать — это повлекло огромные затраты, не потянул. Поэтому, отвечая на ваш вопрос, думаю — нет. Потому что на одну только аппаратуру нужно 10—12 миллионов долларов. И это не все еще затраты — нужен еще обученный штат, помещение... А аппаратуру нужно каждые пять лет менять. И вот еще. Сертифицированных антидопинговых лабораторий в мире было 36. На сегодня их осталось 25. Там нешуточная конкуренция. Потому что это деньги. Требования ВАДА: если не выполняешь за год 2,5 тысячи допинг-проб, значит, твоя лаборатория не в состоянии обеспечить массовый контроль по допингу. Стало быть, передайте свою долю Австрии, Норвегии, Канаде, Австралии...

— Интересно, а вот алкоголь допингом является?

— Это допинг — в прыжках с парашютом, прыжках на батуте, стрельбе. Я был на ЧМ по пятиборью, который начинается как раз со стрельбы, в семь утра. Участники отстреливаются и сразу проходят проверку на алкоголь — по дыханию. Почему там это допинг? В стрельбе нужна устойчивость вытянутой руки при наличии 600-граммового пистолета. И надо выдержать режим точности. А алкоголь снимает тремор, который вызывается стрессом.

— Есть мнение, что на допинге горят в основном спортсмены из бедных стран. Как вы относитесь к такой, возможно, авантюрной идее, как легализация допинга — к тому, чтобы убрать все допинг-проверки?

— По этому поводу высказывался бывший ректор университета физкультуры и спорта Владимир Платонов. Дескать, спорт — это шоу, почему артистам разрешено использовать допинг, и никто их не наказывает? Мол, все равно мы в спорте никогда не справимся с допингом.

— И что вы по этому поводу думаете?

— Эта идея не найдет поддержки, потому что это многомиллиардный бизнес — и с одной, и с другой стороны. И те структуры, которые владеют средствами по определению допинга, и производители фармакологии никогда не согласятся на это. Это две поддерживающие друг друга составляющие. Система будет развиваться, сжигая сумасшедшие деньги... При этом стоит отметить, что понятие допинга в последние годы стало шире. Это уже не только использование химического соединения, повышающего работоспособность, но и хранение, распространение препарата. Несколько лет назад мы посетили французскую допинг-лабораторию, и нам устроили встречу с представителем парижского антидопингового интерпола — генерал-майором, который как раз занимается расследованием траффика. Он рассказывал, как в Испании попался наш велосипедист со своим отцом-тренером. Отец перевозил запрещенный еритропоэтин и шприцы, 200 штук. Дошло до судебных разбирательств с отсидкой.

— Жертвами мельдония за последний год стали десятки спортсменов. Задело ли наших футболистов?

— Было четыре сомнительных пробы. В итоге у всех, включая экс-сборника Шиндера, концентрация оказалась в норме.