Чем живет Рыбальче

Есть в Голопристанском районе на берегу Днепровского лимана небольшое село Рыбальче. Судя по всему, название свое получило оно от основного местного богатства – рыбного промысла.

И День села, по традиции, отмечали всегда в День рыбака (второе воскресенье июля).  Однако, по словам председателя местного совета Сергея Трофименко, выживают они сейчас благодаря совсем другому промыслу.

В разгар рабочего дня и массовых сезонных садово-огородных работ это село показалось нам совершенно вымершим. Не видно никого, хозяйничающего во дворе, и на улицах – ни одного прохожего. Только из-за заборов облаивают любопытных городских визитеров цепные псы да изредка будит звенящую тишину проезжающая машина. Председатель сельсовета на наши удивленные вопросы: “А где же люди?” – рассмеялся: “Спят!”

Особенности национальной рыбалки

– У нас и местность специфическая, и люди специфические, –объясняет Сергей Трофименко. –Процентов 90 занимаются рыбным промыслом. Выходят в лиман в 2 ночи, в 6 утра сдают рыбу и ложатся спать. Поэтому с утра практически уже никого в селе не увидишь. Позже,  в 17 часов,  – снова идут на промысел, в 20-21 возвращаются, немного отдохнут, и снова – в ночь на лиман. Но мы, наверное, скоро уже и забудем, что такое рыбные уловы. Если наши рыбаки так весь год поработают, как сейчас, то… Всю неделю сыпят сети, а с 20 сетей даже 5 килограммов рыбы нет. А сеть, чтоб вы понимали, – 50 метров в длину каждая. Вот и считайте, какая “добыча” с километра…

А ведь раньше не только много добывали, но и красная рыба была – черноморский осетр в лиман заходил, и очень много было осетровых, да и местных сортов хватало.

– Вкуснее рыбы, чем у нас, нигде не было, тарань, наши лещи, красные,  – вспоминает Сергей Трофименко. – Сейчас ничего нет. Мало того, что браконьеры хозяйничали – даже  бригады создавали, которые только и ждали нереста. Только он начинается – и пошли. Кто “крышевал”? А то вы не знаете, правительство и “крышевало”. Все “ноги”  с Киева росли. Последние годы мало что поменялось. Если раньше на каждой лодке, каюке, мера была – каждый рыбак по ней каждую рыбу мерил – все что меньше – за борт. То сейчас все на продажу идет: сом большой, сом маленький, сом очень маленький, – только цена разная. Так еще и экология такая, что рыба уходит.

Опаснее  браконьеров

Лиман, как губка, впитывает в себя все нечистоты Херсона. Все отходы городской жизнедеятельности текут в Днепр, а оттуда по течению – в лиман. Здесь же оседают и накапливаются все те годовые токсичные отложения, которые поднимаются со дня Каховского водохранилища при весеннем сбросе воды. А если Каховка не сбрасывает, тоже – беда. Председатель сельсовета с горечью вспоминает, как после сухой зимы сброса с ГЭС не было. Рыба отметала икру на камыши, но уровень воды в лимане упал, и икра оказалась в воздухе, сантиметров двадцать над водой. Погибла вся.

Еще один фактор – сбросы после чистки судоходного канала, который  идет до Херсона. Раньше поднятый со дна ил вывозили баржами в открытое море, на глубины, там и сбрасывали. Но потом экология “почему-то” разрешила намытое оставлять в лимане.  И это не только невыносимая вонь по всей округе, но и рыба гибнет. Здесь же, в лимане, освобождаются от забортной воды иностранные суда.

– Они у себя загружаются водой как балластом, –  объясняет глава сельсовета.  – А чтоб осадку поднять – иначе  через наш канал не пройти, – ее откачивают. И все остается здесь. У нас и крабы океанские плавают, и еще неизвестно что. Сине-зеленые водоросли поэтому плодятся, а мы получаем массовые заморы рыбы. Раньше, еще при Союзе, пограничники сопровождали суда до Херсона от самого Очакова, и такого не допускалось. Государство за этим следило. А сейчас контроля нет.

Самое любимое развлечение детворы, живущей на берегах лимана, – не компьютерные “игрушки”, а живая, настоящая рыбалка. Говорят, с берега можно даже больше красивой рыбы поймать, чем ее родители в сетях соберут. И это не только в Рыбальчем, но и в Старой Збурьевке.

И хоть рыбы становится с каждым годом меньше, а молодёжь уезжает в поисках другой работы, в селе стараются сохранять и поддерживать старые традиции. Так, прежде чем назваться рыбаком, надо и ныне пройти непростую науку, в том числе и вязать сети надо уметь. А вместе с опытом передаются и поверья, приметы. Тот, кто живёт промыслом, как говорят, дышит им, точно знает, – они на пустом месте не возникли. И ни один рыбальчанин не выйдет в лиман, если женщина коснулась его снастей. Веками проверено, улова не будет.

Не рыбой единой

Сейчас в селе живут чуть более тысячи человек, из них  – 237 пенсионеров, 50 дошкольников и 88 учеников. Основной доход в местную казну идет благодаря карьеру морпорта, где добывают песок. Большие надежды председатель возлагает на децентрализацию, на объединение громад.

– Наши рыбальчанские земли по природным условиям очень даже нормальные, а их разбазарили, как захотели, – продолжает Сергей Трофименко. – Начиная от Старой Збурьевки и заканчивая Геройским, – к берегу просто не подойдете, сплошь заборы имений олигархов. Свободного места нет, и везде – частная собственность. Живем на богатых землях и ничего с этого не имеем. Я ежегодно не могу собрать до 10-15 тысяч гривень земельного налога. Почему? Да потому что участки получили какие-то люди из Нерюнгри (Якутия), с Дальнего Востока, Мурманска, Москвы, в лучшем случае – из Киева. Получили участки, и все, и их никого нет, и я ничего собрать не могу. И громада эти земли не выделяла. Все  решалось на уровне района. Сейчас эти земельные вопросы вообще область решает. Прокуратура вернула 22 гектара, но я так понял, что их опять раздали каким-то неизвестным людям. И толку? Но как только земля перейдет громаде, вот увидите, все изменится. И налоги будут платить, и земли не будут разбазаривать. Потому что если мы не получим  налоги, – и зарплат не будет, и нечем в садиках и в школе детишек кормить, и врачей, полицию, пожарных тоже не сможем содержать. И ничего для села не сделаешь. Но это только при объединении получится. А сейчас – “туда не ходи, сюда не ходи”. Надо объединяться, жизнь сама к этому толкает.

Вот и получается, что сейчас всей “свободной территории”  в селе – 15 участков, которые зарезервировали специально для переселенцев и участников АТО, да пляж. И пляж берегут, “как зеницу ока”  – чтобы всем и покупаться можно было, и с берега порыбачить. Только он очень быстро сорняками зарастает. Местные власти пытались высеять там газонную траву, но она не приживается. Поэтому пляж рыбальчанам приходится постоянно расчищать,  подкашивать берег. Но больше стараются для себя, особо на туристов не рассчитывают.

– На Кинбурнскую косу постоянно приезжают немец и один ливиец. Им лет по 50-60, и в отпуск едут только сюда, с рюкзаками – их все удивляет, что там можно ходить свободно, ни у кого не спрашивая. Приезжают американские орнитологи – за птицами наблюдать. Но это, честно говоря, – единицы. Понимаете, природа  потрясающая, но у нас комары специфические, – улыбается председатель. – Мы к ним уже адаптировались (или они “своих”  просто не едят) – а приезжих “кончают”  всех. Как-то киевляне открывали тут базу отдыха, туристов заманили. Туристы приехали, с вечера напились, а утром встали – друг друга не узнали. Такие бланши у всех от укусов. Они тут же развернулись и  уехали.

Тем не менее, есть тут много удивительных мест, которые хранят заманчивые для туристов легенды. Село  построено на речках. Поэтому дороги тут асфальтом не кроют – бесполезно, грунт постоянно проседает. Поддерживают проезжую часть песком и щебенкой, и ехать по ней приятнее, чем по ухабам шоссе. Текла река и возле  сельсовета. Тут был каменный мост, построенный  помещиками, а дорогу мостили дубом. В соседнем селе Виноградном (оно тоже относится к сельсовету Рыбальчего) – жили швейцарцы. Сейчас там остались пара десятков людей, а раньше – была и школа своя, и кирха, и гольфовые поля, куда съезжались играть со всего района.  А в полутора километрах от берега Рыбальчего показывает путь кораблям  уникальный столетний “Шуховский”  маяк.

Одинокий ровесник «железной дамы»

Его ажурная, как плетенная тончайшими волокнами, конструкция еще более потрясающая, чем у привлекающей толпы туристов Эйфелевой башни, или, как ее еще называют, “железной дамы” . А ведь проекты парижской “дамы”  и херсонского “парня”  возникли параллельно, почти в одно и то же время, в 80-х годах 18 века: в конструкторском бюро Эйфеля, и у молодого российского инженера Владимира Шухова. Причем, если бы французы взяли за основу проект Шухова, то Эйфелева башня весила бы в три раза меньше.

Международная организация ИКОМОС, куда входят историки и архитекторы, уже лоббирует внесение конструкций Шухова в список всемирного культурного наследия ЮНЕСКО. Ведь изобретениями этого талантливейшего инженера сейчас пользуются очень многие государства, но его работ уцелело – единицы.  А у нас в области их – две. Это маяки. Сетчатый Ближний Станислав-Аджигольский маяк высотой почти в 27 метров (возле села Широкая Балка Белозерского района). И – гиперболоидный Дальний Станислав-Аджигольский, высотой 73 метра – в Днепровском лимане, напротив села Рыбальче. Это не просто старейший работающий маяк в Европе, он самый высокий в Украине и занимает по высоте 16 место в мире. И он не только продолжает указывать путь кораблям в туманах, он, как магнит, притягивает к себе любознательных – ведь с его высоты открываются  потрясающие виды. Париж, как говорится, “отдыхает”. Но, увы, “простому смертному”  туда путь заказан – чтобы попасть на маяк, надо просить разрешения в столице.